Целитель

На следующий день меня выписали домой. И пришлось засесть за учебу, чтобы наверстать пропущенное. Если с гуманитарными предметами сложностей не было, то с алгеброй и геометрией пришлось заняться зубрежкой. Хорошо учителя особо не придирались и если и остались пробелы в знаниях на них закрыли глаза. Так что четвертый класс закончил вполне успешно. Силы у меня восстановились полностью, даже намного больше чем были раньше. Теперь я мог любого «просканировать» на расстоянии до 3 метров. И излечивать разные болячки получалось намного легче. Но посторонних на семейном совете мне лечить запретили, только своих. Еще в больнице предупредили, что за незаконное врачевание может быть вплоть до уголовной ответственности. Причем не мне как несовершеннолетнему, а родителям. А желающих было много, меня осаждали и дома и в школе. Причем чаще с всякой ерундой которую можно вылечить и обычным путем. Иногда я нарушал запрет, но это касалось только одноклассников или учителей. Так незаметно пролетело пару лет. И вот летом 1980 года неожиданно в школе мне дали путевку в лагерь «Молодая гвардия» в Одессе. Наверное, директор была благодарна за излечение ее от язвы желудка и единственную путевку выделили мне. Сначала я не хотел ехать, но совместными усилиями меня убедили. И вот я уже в автобусе еду из областного центра с такими же,  как я «счастливчиками».

В автобусе разговорился с соседом. Максим оказался сыном главы области (председатель областного совета). Как мне показалось неплохой парень, договорились держаться вместе, тем более были сверстники. Доехали без приключений, прибыли уже поздно вечером, нас покормили и разместили по комнатам. Мы с Максом попали в одну шестиместную на третьем этаже. Уставшие, завалились спать. А утром началось! Вожатая Юлия Николаевна, (Юлечка), после завтрака начала знакомить с графиком отдыха. Экскурсии, кружки, самодеятельность, литературные конкурсы и тд. Кто-то робко поинтересовался – А на море мы попадем?. Море пообещали – каждый день 2 часа.

И началась моя лечебная практика! Сначала солнечные ожоги. Когда я под видом массажа убрал ожоги у Макса, начали проситься остальные ребята с отряда. Впрочем, я это делал легко и с удовольствием – особенно девочкам. Потом начались пищевые расстройства, ссадины, ушибы. Я сам предложил помочь одному другому, а дальше уже весь отряд, а потом чуть ли не весь лагерь шел за помощью не в санчасть, а ко мне. Лагерный врач сначала довольная, что ей попалась такая здоровая смена нежилась в кабинете, потом забеспокоилась и пошла выяснять причины. Вожатые (в основном студенты пединститутов) ей объяснили, в чем дело. Им то, какая разница – главное все здоровы. Разгневанная тем, что у нее отбирают хлеб, врач помчалась искать меня. Меня же в это время одна из девочек попросила убрать у нее родимое пятно, на животе, чуть ниже пупка. Мы уединились у девочек в комнате и я уже практически закончил работу, рассчитывая получить плату в виде поцелуев, как в комнату врывается разъяренная врач (кто-то сдал наше местонахождение). И что она видит? Девочка лежит на кровати с задранной майкой, а я вожу рукой у нее по животу (можно было и не касаться, но так же приятней правда?). Через полчаса мы стояли перед директором лагеря. Когда закончился длинный монолог врача о падении нравов и о оказании неквалифицированных медицинских услуг директор в недоумении спросил.

- То есть вы хотите сказать, что вот этот мальчик в течении недели лечил весь лагерь? И притом успешно раз никто после к вам не обратился?

- Я не знаю, кого и как он лечил – отбила удар докторша – но если бы что- то случилось во время его лечения, кто отвечал бы? Вы и я.

- А ты что скажешь? – наконец мне предоставили слово.

- Что может случится, я только ушибы, ожоги лечу. Я же не операции делаю. И никаких лекарств не даю. Если что серьезное я бы и не подумал браться

- А с ней вы чем занимались? – не сдавалась врач

- Пятно выводил.

- Какое пятно?

- Вот! – Девочка задрала майку показывая …..абсолютно чистый живот

- Оно было!!! – это мы с ней хором.

-  Стоп, стоп! – замахал руками директор – бог с ним вашим пятном, я не понял, как это ты лечишь?

- Давайте покажу – предлагаю недолго думая.

- На ком?

- Да хоть на вас. Давайте уберу вот это. – показываю на небольшую папиллому у него под глазом.

- Ну попробуй.

- Степан Петрович! – вмешивается врач – это не очень хорошая мысль!

- Думаете, он мне может навредить? Не говорите глупости. А ты – это мне – приступай. И если хочешь меня тут развести, то вылетишь из лагеря моментально.

Ха! Папилломы и бородавки я наловчился убирать с закрытыми глазами. Попросил его сесть, пару минут подержал руку у глаза, закупорить кровеносные сосудики, срезаем, подчищаем кожу и все!

- Зеркало есть? Можете смотреть.

Директор пальцем проводит по коже. Потом выходит в коридор – там зеркальные колонны. Возвращается задумчивый.

- Что ты еще умеешь?

- Могу определить болезнь. Но серьезные болезни не лечу. Именно потому – посмотрел на врача – что могу по незнанию хуже сделать.

- Надо чтобы тебя специалисты посмотрели, как такие способности можно оставлять без внимания – предложила врач, уже спокойная.

- Смотрели, изучали, ничего не обнаружили – доложил я.

Велев подождать в коридоре директор после совещания с врачом дали мне добро, но только на кожные процедуры. И мы отправились в отряд. По пути в укромном уголке я получил все-таки оплату за сделанную работу)). Но лучше мне было бы не трогать ее пятно. Стоило ей похвастать перед девчонками чистой кожей как началось. Меня просили удалить родинки, прыщи, родимые пятна, даже веснушки! Мне не давали прохода, только в тихий час я мог вздохнуть спокойно. Но однажды и в тихий час мне не дали отдохнуть. За мной пришла Лариса Петровна – тот самый лагерный врач. Вместе с нами в это время отдыхала и группа детей из соц.стран. В основном дети высокопоставленных чиновников. И вот один мальчик из ГДР, за которым не уследили вожатые, практически сгорел на солнце. Очень уж он был светлокожий. И теперь красный как индеец с температурой лежал в санчасти. А если учесть что его отец был министр обороны ГДР, то можно представить в каком напряжении находилось руководство лагеря. Вот и вспомнили обо мне.