Страница 102 из 116
Взору открылось средних размеров помещение шестиугольной формы. Царил полумрак. Лишь посередине на полу из черно-белых плиток стояло нечто отдаленно напоминавшее торшер в виде нанизанных на бамбуковые ветви одного ствола множества экзотических рыб, внутри которых находилось что-то светящееся, противодействующее темноте в комнате мягко-розовым светом. В помощь этому незамысловатому изделию было множество ароматических свечек всеразличных цветов, которые находились на спинках двух кушеток и низенького столика, выложенного мозаикой из разноцветных стеклянных осколков, на которых помимо самих свечей разместились огромный окорок с воткнутыми в него ножом и вилкой, серебряное блюдце со множеством заморских фруктов и большой роскошный графин с какой-то ароматной выпивкой.
Надо ли говорить, что один лишь вид всех этих вкусностей заставил слюнные железы голодного Ёкира сойти с ума? Но хорошенько посмаковать в своём воображении столь желанную трапезу мальчику не дали, так как до его ушей вдруг донёсся сладкий, мелодичный, журчащий и всё-таки где-то в самых потаённых глубинах подсознания узнаваемый голос:
-И всё-таки, что не говори, никогда я вас, однолюбов патлатых, не понимала.-И тут воспоминание резко, точно резиновый мячик всплыло из сознания Ёкира. Как же он её не узнал, ведь она совсем не изменилась! Те же легкие движения, те же багрово-красные волосы, расстилающиеся по нежным плечам, словно магма из жерла вулкана, те же, как мальчику раньше казалось, налитые кровью беспечные глаза с вертикальными зрачками, точно у красноглазой рептилии, на таком же, как и всё утонченное тело, желтовато-рыжем лице со светло-бурыми бороздами. Это Джесспэр Алагриз.
-Лично мы с мужем никогда в дела друг друга не лезли.
-Хах, так ты его вообще любила, или как?-Если Джесспэр Ёкир вспомнил еще не с первого раза, то услышанный голос на него подействовал как разряд током. Мальчик поддался вперед, пригляделся… Не может этого быть! Бондэйрус? Он же..!
-А как же?-С нахальной ухмылкой, от которой всегда веяло чем-то звериным, женщина поднесла к малиново-алым губам хрустальный бокал и сделала неспешный глоток.-Нет, я понимаю твои сомнения. Кто он, а кто я? Но для обычного мародера он ухаживал более чем красиво, ох уж эта их змеиная ласка…-Джесспэр облокотилась локтем на край кушетки и на секунду замолчала, отведя глаза в сторону.-Вот только наследничек-то его бракованным оказался…
-Ты про свою дочь?-Бондэйрус отвлёкся от разглядывания в своём бокале, видимо, зарождения новой вселенной и уставился на свою собеседницу, чуть приподняв одну бровь.
Женщина медленно отвернулась и сморщила лицо так, будто ей прямо под нос сунули что-то невыносимо смрадное и вызывающее отвращение одним своим духом. Под тихий стон поджав рыжие уши, по форме напоминающие оленьи, и сделав еще один поспешный глоток Джесспэр хриплым голосом, еле отрывая язык от нёбы, ответила:
-О-о-ой, это не дочь, друг мой, это создательская кара какая-то! Я просто не помню ни единого момента, когда эта плакса хоть на секунду затыкалась. Ох, если бы я её не вышвырнула – у меня бы голова взорвалась. А я не могу без головы! Сам понимаешь…
Бондэйрус лишь хмыкнул и, закатив глаза, сложил руки на спинке кушетки, смотря задумчивыми глазами куда-то в потолок.
-И всё-таки я тебе говорю: тебе дама для разрядки нужна, а то так же и перегореть можно!-Красавица по-дружески потрепала лиса по голове, но тот практически не среагировал.-Я тебе столько «жемчужинок» сегодня показала, а ты на них даже не глянул! Что тебя сдерживает? Дочка? Хах, так она уже наверняка взрослая совсем, поняла бы. Сколько ей сейчас должно быть? Пятнадцать? А может, шестнадцать? Во-во! Еще что...? А-а-а, дошло! Всё-таки супруга-покойница. Ну, это я понять могу, волчицы-то всегда своим обаянием выделялись. Небось с ума до сих пор сходишь по её янтарным глазкам… По её телу, полному жизни и сил… По её темным волосам… Настоящая экзотика!
Слова Джесспэр действовали на Бондэйруса как скальпель, скользящий по горлу, но злорадная собеседница всё продолжала вскрывать старые шрамы, покрытые толстой коркой запекшейся крови.
-Да-да, именно про это!-Заголосил Люциус, ловко увернувшись от звериной хватки господина Бардэ и увильнув в другой угол комнаты.-Сколько этих сосудов вы приобрели?
-А какая разница тебе, милая моя?
-Э-э-эх-х-х… Да так, интересно.-Люциус уже начинал потихоньку раздражать вид этой хмельной физиономии и он еле сдерживался, чтобы не выйти из своего невинного образа сладенькой дурочки и не высказать толстяку всё, что наболело за пять минут этого неспешного разговора в более грубой форме.
-О-о-оу, а помнишь, как Айтэра разрубили на две части? Ох, сколько же кровищи было… Помнишь, как Касиме одним рывком оторвали обе руки и ноги? Хорошо ей, наверное, сейчас, с четырьмя-то протезами. А как Оробгур держал на руках зарезанного Созина? А как Рёуба, сама Рёуба Монтэм, ваша непробиваемая скала…
-Захлопнись…
-…Носилась в истерике по всему лагерю со своим сынишкой с оторванными ногами и умоляла его спасти!
-Замолчи!
-Ты видел, как невинные и солдаты умирали, видел, как они просто сходили с ума прямо на поле боя, как погибали от разрыва сердца! Но ты предпочел предать. Предать их всех. Когда тебе выпал шанс вытащить твоего братика и его женушку из пожара – ты отступил, хотя ты не трус, Бондэйрус, совершенно не трус… А знаешь, в чем причина?