Страница 10 из 14
Глаза я продрал, когда велели высаживаться -- Нурнен. Келеборн не дал мне и рта открыть, сразу зашипел и показал на народ. Но я уже был куда спокойнее, видимо, во сне переработав информацию. И все же -- сесть в такую галошу! Я мысленно спихнул с себя вину на историков и авторов учебников, которые много пишут о Галадриэли и почти ничего о ее родичах. Но вина не спихнулась, зато помогала мне вести себя прилично. К тому же я обиделся на эльфа, что вчера он меня заколдовал. Сразу, как "Инканус" остановился, набежали торговцы. Чего только тут не было! Чтобы свести Трофи в могилу, хватило бы и десятой части ассортимента: блестящие Кольца Власти -- по-моему, от пластиковых до дутого золота включительно, резиновые маски вся их троллей и голлумов, игрушки в виде всех участников событий Войны Кольца, кто имел хоть какой-то зафиксированный облик; фиалы Галадриэли -- хрустальная граната-лимонка с какой-то флюоресцирующей дрянью внутри, псевдоарнорские и кривомордорские клин и... Келеборн старательно обходил лотки, прокладывая себе путь к гостинице "Ромелла". Я не удержался и стал прицениваться ко всякой дряни. Тогда эльф вернулся, молча поймал меня, перехватил покрепче за руку и поволок прочь. И до чего ж любят нас все оспитывать, думал я, болтаясь, как тележка на веревочке. Вот теперь нарочно куплю матом-другой! У самой гостиницы торговля не велась -- за этим следили спецназгулы. В холле, конечно, была куча сувенирных киосков и даже магазинчик. Но я решил сначала отделаться от эльфа, потому что его трясло -- и на сей раз от бессильной злобы -- при виде кичев и со знакомыми именами. Гостиница была большая, очень новая, тридцатиэтажная. Архитектура ее была направлена на недопущение в комнаты солнца и суховеев с пылью. Лоджии имели в глубину футов пятнадцать. Я сразу решил, что там и буду спать. Паразит эльф затащил меня на седьмо этаж, но я уж был рад, что не на тридцатый. C видом оскорбленного достоинства мы заползли в свои номера. Оба несколько пережимали -- Келеборн всячески показывал, какая пошлость нас окружила, а я намекал, что сам за себя отвечаю и таскать от игрушек не позволю. В общем, детский сад для дебилов. Самое здешнее заведение. Распаковался, умылся, пошел завтракать. В этой гостинице на каждом этаже была кафешка, а ресторан занимал крышу. Туда я, конечно, не полез -- мало того, что высоко, так ведь еще и жарко. Вечером обдумаем... В кафешке меня перехватил эльф. Мы в мрачном молчании отзавтракали, потом посмотрели друг на друга и развеселились. -- Рэнди, непоследовательное вы создание,-- сказал Келеборн.-- Ну неужели вы хоть на миг допускаете мысль, что веревки фирмы "Галадриэль лимитед" достойны употребления в хозяйстве? -Почему бы и нет,-- сказал я.-- Капрон хороший, насколько я успел заметить. Плетение прочное. А что до названия... Не можете ведь вы мне продать настоящую лориэнскую веревку. -- Нет, могу только подарить, -- сказал эльф. Когда до меня дошло, я засмущался. -Выходит, на подарок напрашиваюсь... Неудобно как-то. -- Чего там,-- сказал эльф легко.-- Мне-то она на что? Повеситься разве... Я замахал на него, понес какую-то чушь. Но своих намерений не оставил. Шикарные матомы продаются, всем подарю -- когда вернусь, все в гости сбегутся, и родня, и сотрудники, и Туки, и Брендибаки. А настоящая веревка -- это ДСП, для собственного пользо ания, так-то. -- Пойдем на озеро? -- поинтересовался Келеборн. -- Если не будете становиться между мной и сувенирами. Эльф криво усмехнулся: -- Не могу пообещать. Может, вы уж закупитесь тогда без меня, а ближе к вечеру пройдемся? -- Ага,-- сказал я. -- И фейерверк посмотрим. Эльф завел глаза под скальп и пошел до хаты. Я спустился в царство сувенирных развалов. Сначала в "Г-лимитед" укупил тягучую авоську с мелкой ячеей и неограниченной вместимостью, а потом пошел ее набивать. Больше всего, конечно, я брал игрушек: какой же хоббит в гости без деточки придет... Это ам не Арнор с проблемой второго ребенка. Заводные и разборные орки, мечи с подсветкой, свистки "Назгул", куклы Гали (видимо, все та же Галадриэль, только для маленьких), наборы "Братство Кольца", накладные бороды, роанские кони на колесиках... Видимо Дэйл прочно освоил этот рынок. Чего не было -- это кукол Арагорна и Арвен. То есть в "Братство" входил девятый элемент, но эта пластмассовая мелочевка не в счет. А вот отдельно, с именами -не было. Видимо, все еще сказывалось, что это, как-никак, редки нынешнего Короля. Я отнес авоську и пошел на пляж. Там торговля шла еще интенсивнее. Повсюду торчали рекламные щиты, летали воздушные шары с названиями фирм и их продукции, все орали и хватали курортников за штаны. Голубая гладь Нурнена была густо усеяна купальщиками, катерами, лодками, надувными плотами и матрасами, спасательными кругами, плавающими игрушками. Немного подальше от берега, где все-таки можно было разглядеть воду, катались на водных лыжах и велосипедах. Сверху весь этот муравейник был присыпан горст ой спасательных вертолетов, причем из каждого свисала лестница, а на ней болтался спасатель. Я мысленно одобрил эту меру предосторожности -- с берега добраться до утопающего заняло бы слишком много времени. Найдя место, где я умещался во весь рост, я улегся загорать и балдеть. Однако недолго музыка играла, недолго фраер загорал. -- Извините, я вам не помешаю? -- раздался надо мной смутно знакомый голос. Разлепив глаза, я натолкнулся взглядом на нашего харадримца. Он был все в той же набедренной повязке, но здесь, на пляже она выглядела абсолютно естественной. -Нисколько, -- как можно непринужденнее ответил я, а сам подумал: "Интересно, он что, тоже хочет позагорать?" Эта мысль возымела такое действие, что как я ни крепился, удержаться от невнятного хрюка так и не удалось. Пришлось срочно спасать положен е: -Простите, я подумал: как забавно -- мы уже неделю не расстаемся, а до сих пор незнакомы. -- Да, в самом деле, -- с готовностью подхватил харадримец. -- Позвольте представиться: Барин Обатута, профессор Харадского университета, доктор искусствоведения. Я назвал себя. Как я и опасался, мое родовое имя произвело на собеседника должное впечатление. -- Вы ведь... да... хоббит, кажется? Для нас это так экзотично... -- Как для нас харадримцы... -- Что? Ну да, конечно... Извините, я не хотел бы показаться навязчивым, но... вы имеете какое-нибудь отношение к тому самому Гэмджи? Я мысленно навесил на себя мраморную мемориальную доску семь на восемь футов и ответил: -- Имею. Я прямой потомок Того Самого Гэмджи -- Друга и Соратника Великого Фродо Бэггинса... ну и так далее. А что? -- Нет, ничего, -- профессор смешался, но после недолгой паузы все же продолжил. -- Я вот думаю: неужели с вас тоже взяли деньги за этот тур? Вас бы следовало пригласить за счет фирмы, как почетного гостя. -- Если всех Гэмджи катать за счет фирмы, она обанкротится,-- важно сообщил я. И почему я вечно страдаю за предка? Он-то таких любопытных гнал метлой из Бэг-энда. Только потому я там и живу. Сейчас начнется: как вам преображенный Мордор (а чего в нем преображенного, я что, другой видел?), что сказал бы знаменитый Сэмвайз... Ух, что бы сказал Сэмвайз. Ни в одну летопись эти его выражения не вошли, но в Хоббитоне среди мужской половины их вспоминают в крайнем душевном исступлении. И хоть одна зараз знала бы селекционера Гэмджи. Нанять, что ли, пресс-секретаря. Из Фэрбэрнов. Который век кормятся, паразиты, памятью предка да выборными должностями. А ко мне пытаются экскурсии водить, прямо домой. Что характерно, бесплатные, то есть за мой счет. П авда, после того, как я купил Хуана и посадил у двери на очень длинной (и очень тонкой) цепи, экскурсий поубавилось. Харадримский Барин продолжал за что-то благодарить моего предка в моем лице. Кажется, за процветание Мордора и Харада. Обратился бы к Оле. Тут я наполнился неожиданной злостью и прервал его: -- Не думаю, господин профессор, что эти страны должны быть благодарны моему предку. Ведь крах Великого Саурона вывел Харад из числа держав-победителей, и, сколь я понимаю, вы только недавно избавились от гондорской оккупационной администрации. Удар попал в точку, да только не в ту. Профессор посерьезнел и почернел еще больше, поправил свои золотые очки и умоляюще произнес: -- Не говорите так, господин Гэмджи. Моя страна, мой народ очень благодарны вашему уважаемому предку и его друзьям. Победители! -- он начал волноваться.-Возможно! Только потомок этих победителей Барин Обатута вряд ли мог бы изучать харадскую деревя ную скульптуру -- ее просто не было бы, потому что орки свели бы лес по всему Средиземью, и неоткуда было бы импортировать дерево. И я не мог бы изучать и собирать Кхандскую резьбу по кости, потому что все мумаки шли на военные цели и оставляли свои ивни где угодно, но не там, где живут скульпторы и резчики. И вообще искусства в Мордоре не поощрялись. И купаться в озере Нурнен не довелось бы Обатуте -- рабам не до купания. И гонял бы Обатута мумаков по степям, и крутил бы им хвосты, а то еще мог рыться на золотом прииске. Сейчас я профессор, а был бы неграмотным негром... Я заржал, не смог сдержаться. Но Обатута не заметил каламбура. -- Вы смеетесь, но вы ведь не представляете себе, как жил Харад до гондорской "оккупации"! Да я мог умереть и не узнать, чего лишился в жизни! Ваша страна, как мне известно, была под оккупацией -- и не Саурона даже, а какого-то его вассала -- меньше ода, а сколько потом ликвидировали последствия? Я вспомнил обломки красного кирпича, постоянно выбираемые из почвы, свистнул и устыдился. Кроме того, профессор так разгорячился, что я испугался за него -- еще удар хватит. Пришлось извиняться и просить не принимать мои слова всерьез. -- Да,-- сказал Барин.-- Вы тоже простите мою несдержанность, господин Гэмджи. Это мое больное место. Понимаете, такое отношение к Войне Кольца -- как к спортивному матчу. Эти победили, те проиграли, победа по очкам... У нас появились какие-то м-м-м. . полуграмотные проповедники, толкующие о "Великом Хараде, который мы потеряли". Их пока мало кто слушает, но я испугался, подумав, что такие настроения есть и на Западе. -- Да что вы, я просто пошутил. И, видимо, неудачно. Профессор обрадовался и понес что-то про какие-то ценностные инверсии, являющиеся необходимым атрибутом всех систем юмора... или юмористических систем... Я почти заснул под жарким солнцем и этим словесным ливнем, как вдруг Обатута сказал: -- Скажите, если это не секрет, кто ваш седой молчаливый спутник? Это не королевский инспектор по культуре? Я сообразил, что профессор подослан экскурсоводом, может быть, сам того не подозревая -- Обатута производил впечатление довольно наивного человека. Наверное, кожаный ему чего-нибудь наплел, вот он и пришел поинтересоваться, а под конец вспомнил, с че о начинался разговор с "дунаданцем". -- Нет, это Келеборн Мудрый,-ровным голосом ответил я, решив, что правда в данном случае фантастичнее всякой лжи. Так оно и вышло. Профессор понимающе улыбнулся. -- Вы опять шутите? Разумеется, я не настаиваю. У всех есть право на тайну личности, в том числе и у инспектора. После этого Барин откланялся, а я полез в воду охладиться. Поплескавшись на мелком месте, я вылез, купил мороженого, черешни, пива и пошел осматривать здешние россыпи. Мне понравились "Треугольники Саурона" -- плетение из двадцати колец, 1--3--7--9. Сзади их соединяла цепочка. Потом я купил фиал-лимонку -- п глядеть, как он светится в темноте. Здесь нигде не было темноты. Мне не понравился гном, пытавшийся всучить мне алюминиевую бутафорскую кольчугу по цене мифрильной, и я ему об этом сказал в таких выражениях, что не постыдился бы (или как раз постыдил я бы) многократно помянутый знаменитый мой предок. Выходя с пляжа, я встретил гномов с "Мифрильной". Они крутились возле прилавка с какими-то стеклянными шариками. Над прилавком реяло слово "Палантир". Я подошел поглядеть. Оказалось, это лазерные голограммки "Око Саурона" и "Костер Денетора". Гномы о али, что это дешевка, что серьезная телефирма упустила название и теперь зовется "ПАЛ"... Шарики были не то чтобы дешевые по цене, и вот их-то я и не купил. Зато набрал клинков -- из тех хохмаческих, ткнешь им кого-нибудь, и лезвие испаряется. Это у ас любят не детишки, а лоботрясы лет под тридцать. Под занавес мне попался окровавленный резиновый палец с Кольцом. Вещь, подумал я. Ну, кому-то я устрою. Только бы эльф не наткнулся... После пляжа я пошел гулять по городку. На карте его не было, но он занимал несколько акров вокруг гостиницы и являлся, видимо, ее подсобным хозяйством. В каждом доме внизу был склад. Названия магазинов и парикмахерских были несколько однообразны: "Ти увиэль", "Ариэль", "Галадриэль", "Нимродель" и так далее. Предлагалось тряпье и парфюмерия от Диора и какого-то Карантина. Может, я чего забыл, может, они тут клюнули на созвучие. На углу продавались покрывала "Мелиан". Только мужской обувной порадов л оригинальностью и смелой выдумкой: назывался он "Хоббит". Когда я постучал к Келеборну, должно было уже стемнеть. На самом деле свет солнца всего лишь заменился на неоновые вывески, подсветку зданий и бегущие экраны. Келеборн впустил меня. Вид у него был до крайности усталый и разочарованный. За окном полых ла реклама "Водка Лучиэнь! Выпейте -- и даже летучая мышь покажется вам прекрасной девушкой!" Сверху доносилась громкая музыка, иногда ее глушили взрывы салюта на озере. По-моему, атмосфера была вполне праздничная. У меня в номере кучей лежали сувени ы. Я сгреб их в угол, но эльфа туда лучше было не водить. Он и так смотрел на меня с отвращением. Я опустил глаза: точно, забыл снять Кольца. Они закрывали меня спереди, как кольчуга. И еще что-то в кармане... Тьфу, да это фиал. Вон просвечивает. Мне хотелось разрядиться и заодно отомстить за вчерашнее усыпление. Я прошел на лоджию, окинул сияющую бездну сияющим взором и сказал: -- Весна Арды, да и только! Иллуинация! Келеборн похлопал меня по загривку и сказал: -- Рэнди, не пытайтесь меня обмануть и не сердитесь, пожалуйста. Я расскажу вам все, что вас интересует... но не сейчас. Опять я забыл, что эльф если не читает мысли, то уж подвох просекает с гарантией. Оставался последний способ одержать верх. -- Пошли жрать,-- сказал я. -- Небось такой высоты и в Лориэне деревьев нет. Может, море увидим. К ужасу Келеборна, ресторан именовался "Валинор". Я почувствовал, что за меня отомстили, и преисполнился благодушия. Никаких одежных требований не было, ибо климат не позволял. Сидели в купальниках, шортах, лавалавах и фиговых листках. По-моему, были и вовсе голые. На сцене во всяком случае. Я выбрал столик подальше от края. Келеборн заметил, что он предпочел бы поужинать под лихолесским кусачим кустом на камешке. -Ну, кабы там так же кормили...-- ответил я, кликнул человека и продиктовал ему эпическое меню в пяти частях, с прологом и эпилогом (эпитафией, поправил меня эльф). Ни один хоббит еще не умер от обжорства, гордо заявил я. Кто-то же должен быть перв м, парировал Келеборн. Моря видно не было. Я не смотрел вниз, но эльф сходил к парапету, пока мы ждали ужина, и доложил, что внизу видно только всякую подсветку и ее отражение в Нурнене. За пределами светового поля даже эльф ничего не мог разглядеть. Я предложил в качестве увеселения сходить после ужина в подвал и поискать там главный рубильник или кабель. Посмотрим, как тут в темноте. Когда Келеборн осознал масштаб идеи, он, по-моему, вспомнил, что был королем и нес ответственность за целое племя -- и с сожалением отк зался от моего предложения. -- Представьте, Рэнди, что тут начнется... Они все друг друга подавят. И потом, лифты... Они же остановятся, а вы не взбежите на тридцать этажей. Не стоит. Слишком опасно. Тут подали закуски, и мне стало не до великих идей. Келеборн не столько ел, сколько глазел по сторонам. Его внимание приковывала самая толстая айзенгардка, нарядившаяся в очень маленькое черное платье. Бока у ней свисали тремя складками каждый. Келеб рн собрался сказать какую-то гадость, но я его опередил, упомянув беконные породы вкусных животных, широко распространенных в Средиземье. Потом мы стали смотреть варьете топлесс. По-моему, режиссер этого дела сам был топлесс -- "задниц без головы". К леборн сказал, что как-то в Эдорасе лет двести назад видел цирк с собачками и мартышками, и ему понравилось больше. Кроме того, он заявил, что раньше никогда не понимал, почему люди так падки на эльфинь, а браков между женщинами и эльфами не отмечено Теперь же ему все стало ясно. Мне-то давно все было ясно, поэтому я больше смотрел в тарелку. Шерсть, стало быть, дыбом, а больше ни-ни... Когда эпилог из восьми сортов мороженого с орехами, сиропами, фруктами и шоколадами все-таки подошел к концу, я почувствовал себя надутым аэростатом. Меня распирало во все стороны, и казалось -- подуй сейчас ветерок, и я плавно взлечу над крышей, а п том сяду в центре озера и закачаюсь на волнах. Но ветра не было никакого, воздух стоял вокруг, как стена, свет и табачный дым создавали впечатление подпола, а не открытого места. Келеборн смотрел ехидно и ел только фрукты и мороженое, к которому я ус ел его приохотить. -- Ну что, пройдемся вокруг озера? -поинтересовался Келеборн. -- Сславные ххоббитцы любят ссмотреть фейерверки? -- Меньше читайте исторической макулатуры,-- мужественно сказал я, встал и чуть не рыгнул.-- Пойдемте. А то тут атмосферка -- хоть топор вешай. Мы спустились на скоростном лифте -- мне показалось, что желудок мой остался в ресторане, а теперь вот-вот догонит и хлопнется мне на голову. В момент приземления я сел. Келеборн с преувеличенной натугой поставил меня на ноги и погнал на набережную. Там было так же светло, людно и шумно, как в "Валиноре". Торгующих не убыло, зато появился специфический ассортимент и вечерний набор услуг. К людям приставали сильно. Нас, к счастью, не трогали -- может быть, потому, что глаза Келеборна светились яр е всей этой фотонной помойки, а может, потому, что он многозначительно поигрывал хлыстиком. Я опасности не представлял, но и интереса, видимо, тоже. Так мы прошли с милю. Выбрав местечко, где толпа почему-то оказалась пореже, Келеборн забрел в воду по пояс. Он постоял, поболтал в озере рукой, понюхал воду, попробовал, сплюнул и вышел на берег. Что-то ему очень не понравилось. Он погрустнел, перес ал язвить в ответ на мои подколки, запел что-то на неизвестном языке -- пел он обычно на Синдарине, это я понимал, нахватался от Трофи. То есть, конечно, не смысл понимал, а на каком языке. Но это было что-то еще, более протяжное и гнусавое, если так е понятия вообще применимы к эльфийскому пению. Меня тоже охватила тоска, явились видения темной звездной ночи, эльфийских хороводов в дремучих лесах... Я брел, спотыкаясь и колыхаясь, ничего не соображая, пока эльф не сжалился и не сдал меня проходи шему мимо экскурсоводу. Тот как раз вел группу с купания в отель. Вместе с айзенгардцами я был доставлен, отведен и с поклоном засунут в номер. Там я сразу лег, полежал с полчасика на ковре, потом позвал коридорного и велел вытащить диван на лоджию. от не удивился, видимо, просьба была стандартной. Удивился он, когда сдвинул диван, и из угла посыпались-покатились мои матомы. На лоджии я заткнул уши ватой, опустил наружные занавески, хлопнулся на диван и заснул.