Страница 92 из 201
Спустя годы я приобрела нечто новое для себя. Мудрость. Понимание. Дипломатичность. Терпение. Не было больше той жестокосердечности, которая ранее занимала все свободное место в моей душе. Я отпустила все обиды и горести. Меня больше не отягощало мое прошлое, не пугало и будущее меня – я жила настоящим, сегодняшним днем. Это было так драматично. Судьба обыкновенной девочки сложилась так грустно и комично. Мне было жаль всех, кого я потеряла. Отца и мать я уже похоронила. Я не навещала их могилы не из-за того, что не любила, – я всегда любила свою семью, дорожила ею. Я не могла показаться им на глаза из-за того, что когда-то оставила их, бросила, покинула. Мне было больно и страшно. Я боялась укора матери, хоть она уже и мертва. Вся моя семья уже мертва – их больше нет, а я не могу продолжить свой род.
Я бы никогда так не поступила, и я винила себя до поры до времени, но все же я сумела найти в своей душе прощение для себя самой же. Моя жизнь не была жизнью... Я существовала для чего-то. Видно, история моей жизни еще не окончена, а только начата. Я не знала, что будет дальше, но мне не было страшно. Я даже ждала этого со сладостным напряжением. Это, как игра, игра на выживание.
Я наблюдала со стороны за тем, как хоронили Олю.
Да, подруга... Ты прожила долгую жизнь. Не каждый сможет дожить до семидесяти шести лет. Как и обещала, я вернулась. Ведь прошло уже два года с тех пор, как мы в последний раз виделись. И как совпало! Твоя смерть в день моего прибытия. Это даже трогательно, хотя мне хотелось плакать. Кому я буду теперь рассказывать о том, что происходит со мной? Кто же теперь меня выслушает? Кто же теперь поделится со мной частичкой нормальной жизни? Подруга, на кого ты меня оставила? На кого?..
Когда похороны закончились, и все разошлись, могилу принялись закапывать. Когда и могильщики окончили свою работу, то к месту подошла и я. На надгробье гордо красовалось: «Оливия Захарова (Флей). 1995–2071». Да... Таки ты попала, а фамилию менять не решилась. Надеюсь, что ты в Раю. Не дай Бог тебе очутиться в Аду, хотя... я думаю, Смерть этого не допустит. Я печально улыбнулась и аккуратно положила на могилу две белые розы. Белые – в знак того, что наша дружба всегда была чиста и искренна. Покойся с миром, Оливия...
С кладбища я не спешила уходить, хотя через два часа я планировала купить себе билет на самолет до Румынии. Остались у меня там дела незаконченные. Именно на этом кладбище был похоронен и Денис... точнее его изувеченное бренное тело, которое давно уже, наверное, истлело. Я направилась на его могилу. Я знала, где она находилась: посещала ее пару раз из уважения к своей омертвевшей любви. Подойдя к могиле, я остановилась, так как увидела рядом с ней старика в плаще. В руках он держал свою шляпу. Глаза его были заплаканы. И все же я не испугалась подойти к могиле. Я встала рядом с незнакомцем и опустила глаза на давно сровнявшуюся землю.
– Вы родственник? – отважилась спросить я. Старик не переводил на меня взгляда и молчал. Я подумала, что он немой, потому решила оставить его наедине со своими мыслями.
– Ну что ж, прощайте, – сказала я, слегка кивнув ему головой, и уже собралась уходить, как он начал говорить трясущимся и ломаным голосом:
– Нет... Я не родственник – я друг. Лучший.
Мои глаза слегка округлились. В голове проскользнула мысль, но нет... это не могло быть правдой.
– В молодости мы были всегда вместе. Но потом с нами произошла одна история, которая разделила нас. Нас было трое. Я, Антон и... Денис. Великая троица, как сейчас помню. Ох... молодость. Все бы отдал, лишь бы вернуть былые времена. Как жаль, что я не успел даже увидеть его до того, как он погиб.
– Как ваше имя? – подошла я со спины к нему.
– Сергей Павлович меня зовут, девушка. А вы кем ему приходитесь? Вы довольно молоды, как я понял... Простите за нетактичность, у меня неважно со зрением, ничего без очков не вижу, но тут на кладбище такая влажность, что стекла начинают запотевать, поэтому пришлось снять, – объяснил Сережа. На лицо наползла улыбка, глаза немного заслезились.
– А ты меня не узнаешь? – в надежде спросила я.
– Простите? – не понял тот, обернувшись ко мне. Он начал щурить глаза, из-за чего морщин на его лице стало в два раза больше. Затем он тряхнул головой, и слегка неуклюжим движением достал из кармана очки, протер их салфеткой и надел.
– О, мой Бог!.. – воскликнул Сережа, отшатнувшись назад. От шока он завалился назад и сел прямо на надгробье Дениса. – Ничуть... ничуть! Господи! Ты ничуть не изменилась! Только... цвет волос опять рыжий... и длиннее они стали вроде как, а... ты опять стала такой, какой была. Русые волосы тебе шли больше. Да... Ошибки быть не может, это ты! Алина! Но ты... Как?..
– Да, это я. Благо узнал. А ты, я гляжу, постарел, Сережа, – улыбнулась я.
– Эх... да. Увы, я не могу быть вечно молодым, как ты, хотя я... хе-хе, был бы не прочь, – опомнившись, он встал с надгробья, протерев его рукой.
– Поверь, вечная жизнь – это ужасно. Хуже не придумаешь, чем такое наказание, – грустно улыбнулась я, заглянув в его голубые, уже потускневшие глаза.
– Да. Я помню, как ты приходила ко мне в больницу, пыталась вразумить, но я был далеко в сознании. Эти идиоты, врачи, напичкали меня транквилизаторами, и мне было еще хуже, потому я решил сбежать. Жил некоторое время в Москве у друга, там же нашел себе работу и снимал квартиру. Когда набралось достаточно денег, я вернулся сюда и обустроился уже здесь. Так и провел всю жизнь, – на его лице читалась ностальгия и радость от встречи. – Но потом... Когда решил найти Антона и Дениса, узнал ужасные новости. Антон пропал без вести. Его даже перестали уже на тот момент искать, так как сдались, а Денис... даже и рассказывать не хочется. Какой-то ублюдок, какая-то бессердечная скотина оборвала его жизнь, а ведь все у него могло сложиться! Семья, жена, дети! Он столько планов строил... Ты не знаешь, кто это был?