Страница 74 из 201
Когда пришел в себя, начал вспоминать все то, что мне сказала Оля, когда я был под наркозом. Черт... Все тело ныло и болело. Видимо, я пережил тяжелую аварию. Я попытался приподняться на локтях, но где-то внизу живота что-то резко заболело. Я зашипел и поморщился.
Алина... Она любит меня. Она действительно меня любит, да и я ее тоже. Но как же Лена? Надо как-нибудь по-тихому с ней расстаться, но как это сделать? Ведь Лена и ее родители так любят меня, мы довольно давно с ней вместе. И хоть чувства к ней у меня пропали почти сразу, как мы начали встречаться, но все же это неправильно. Я не привык обижать девушек. А менять Лену на Алину – это, вообще, какой-то жест типичного бабника. Но я люблю Алину, а не Лену. Елена Баринова. Если так подумать, то она отвратительная девушка: постоянные феерии, выносы мозга по поводу и без, беспричинная ревность и так далее. Ох, да, как же я забыл! Еще эти ее вечные «Иу», «Фиу», «Уи». Боже, какой же у нее мерзкий, тонкий и пронзительный голос. Порой мне даже хотелось заткнуть уши и не слушать ее глупую и бессмысленную речь, которую она ежедневно втирала мне. Мои размышления прервались стуком в дверь. Наверное, мама. Ко мне никого, кроме родственников не пускали. Так и оказалось. Когда же Алина придет?
– Денис! Сыночка! – завопила мама и бросилась ко мне.
– Ой, мам! Кхе-кхе... Задушишь. У меня все тело болит... – заныл я, когда мать начала сжимать меня в своих удавьих объятиях.
– Здорова, Ден, – в палату зашел мой отчим. Как всегда строг и сдержан.
– Любимый, сыночек! Как ты? Как ты себя чувствуешь? Когда мы приходили в прошлый раз, ты был без сознания... – затараторила мама, не давая мне и слова сказать, хотя я пытался, но она перебивала меня. – Мы так перепугались! Особенно, когда нам сказали, что у тебя была кома. Это просто кошмар какой-то. Господи! Как же тебя так угораздило?!
– Мам... Все хорошо! Я прекрасно себя чувствую, почти. Не волнуйся ты так, все ведь хорошо, – пытался я успокоить ее. Вместо этого она только посмотрела на меня и прослезилась.
– Так, дорогая, прекрати! Он же сказал, что все хорошо. Что ты лезешь вечно к сыну, – вступился отчим. – Хватит сырость разводить тут. Все ведь обошлось. Денис жив, хоть и немого не здоров, но все же не смертельно.
– Денисочка, так мы ведь не одни, – почему-то заулыбалась мать, согнав с глаз накопившиеся слезы.
– В смысле? – не понял я, подняв одну бровь. От этого голова у меня слегка заболела. Черт! Даже мимикой лица двигать нельзя. Как же я так расшибся?
– Ну, мы пригласили сюда Леночку.
– Кого?! – приподнялся я еще больше, отчего моя спина сильно заболела.
– Лену. Девушку твою, – просто сказала мама.
– Зачем? – с неким отвращением спросил я.
– Ну... Она же твоя девушка, она тоже переживает за тебя, – заулыбалась как-то по-детски она.
– Эм... Она здесь?
– Ты что, не рад? – обеспокоилась мать. Тут я опомнился, что они еще не в курсе про Алину и про мою любовь к ней.
– Ах... Нет, рад, конечно, – соврал я наглым образом, опустив глаза вниз и опустившись медленно и аккуратно спиной на подушку.
– Ну, вот и хорошо. Она скоро должна будет подъехать, – обрадовалась та. Родители посидели со мной еще какое-то время, пока не приехала «моя девушка». Мать и отчим посчитали нужным оставить нас наедине. Тут я и подумал сказать Лене всю правду.
– Ну как ты? – медленно присела она ко мне на койку. Ее глаза были красными и заплаканными, лицо опухшим. Мда... Вид не из лучших. Она и так-то не красавица.
– Нормально. Вроде жить буду, – попытался улыбнуться я.
– Я волновалась, – она съежилась и села как-то несвободно, начиная мять простыню руками.
– Я знаю. Но все хорошо, – очень холодно ответил я. Она посмотрела на меня, как на последнюю надежду в своей жизни, и тут у меня сердце от жалости сжалось. Ну, не могу я ее бросить – жалко мне ее. И сердце так екает.
– Ох, иди сюда, – я приподнялся из последних сил и обнял ее. Лена заплакала, уткнувшись носом мне в плечо. Мы просидели с ней около получаса, а потом она отправилась домой. Напоследок перед сном ко мне зашел мой лечащий врач и спросил о самочувствии. Затем я лег спать. Утром я проснулся рано – солнце еще только всходило. У окна я увидел девушку, стоящую ко мне спиной. Она была одета в белую рубашку, синие джинсы и черные балетки. Волосы чуть ниже плеч шоколадно-русого цвета с золотисто-рыжим отливом. Я приподнялся на локтях и понял, что у меня ничего не болит, как вчера. Ощупав себя, я понял, что у меня даже вообще ничего не ноет. Я разбинтовал свою руку и с удивлением осознал, что мои раны зажили, – их больше нет. Девушка повернулась ко мне лицом, и я понял, что это Алина.
– Алина... – восхищенно произнес я.
– Не узнал сначала, верно? – дружелюбно произнесла та. Она была почти без косметики. Ее глаза стали более живыми и нежно карими, не такими, как обычно. Цвет лица как-то изменился, появился румянец. Она стала еще красивее, чем была ранее, я был поражен.
– Да... Ты перекрасилась? – я сел на койке.
– Угу, – кивнула она, мило улыбнувшись.
– Вау... – сделал я удивленное лицо, заложив руки за голову. – Тебе так хорошо... Исчезла эта дурацкая мрачность. Ты, вообще, как-то изменилась.
– Да. Просто я влюбилась... По-настоящему, – она подошла ко мне и, нагнувшись, чмокнула в губы.
– Повезло же этому парню... – довольно заулыбался я.
– Безумно, – широко раскрыла та свои прекрасные глаза.