Страница 27 из 115
- Ясно. Тогда, Ларин Виктор, отправляйся-ка ты в… КУИЛЬТРИЛЬ! Там ты научишься мыслить ясно и чётко, без стеснения и страха выражая свои планы и идеи.
Виктор настолько быстро рванул с места, что нашивка на его мантии успела появиться только наполовину.
- Постой, постой! – Негромко позвало зеркало.
Мальчик быстро вернулся к нему и, получив уже целый, правильный знак отличия вышел в зал.
- Следующий.
И тут Лёша увидел его, того противного золотоволосого мальчишку, который ему так не понравился.
- Я хочу, чтобы меня определили в Руиндор. – Сказал он, бросив полный отвращения взгляд на зеркало.
- Это ещё что за выскочка? – Спросил Макс.
- Это Генри Итлпафф, я его уже видел у Ампофонниса и в лавке Бумсов.
- Ну, что же, на то твоя воля. РУИНДОР! – Пророкотало зеркало.
Очень быстро количество детей оставшихся в комнате сокращалось и вот помимо Лёши с Максом здесь осталось человек двадцать.
- Иванов, Архангельская, Федотов, Юшкина, Федосова, братья Святослав и Владислав Орловы. – Провозглашала профессор Пекова из зала.
- А что если я не пройду? Что если у меня в голове всё ещё туманнее, чем у этого Ларина? - Подумал Лёша. - Макс, скажи, а были случаи, когда кто-то не проходил разделение?
- Не знаю. О таком мне никто не рассказывал. Думаю, что не были.
Лёша очень разнервничался и даже и не заметил, как настала его очередь.
- Иди! – шепнул Макс и толкнул его локтём. – Ну же, давай!
Лёша медленно подошёл к зеркалу, сейчас он действительно был согласен с ним в том, что девочка Люси очень смелая. Идя одним из последних, он нервничал так, что невозможно было вообразить, а что чувствует первый. Вдруг очутившись лицом к лицу со странным силуэтом, отделённым от мира, словно тонкой блестящей пеленой, он почувствовал, как что-то медленно вошло в его голову. Что-то будто закопошилось в мозгу в поисках ответа на один-единственный вопрос «Куда его определить?».
- Очень любопытный молодой человек, настолько любопытный, что готов рисковать ради того, чтобы узнать правду, не так ли? – Вдруг зазвучал голос зеркала в голове у Лёши. – Интересно… Любопытно… А это уже весьма и весьма интересно… Я так и думал…
Голос внутри головы исчез так же быстро, как и появился в этот же момент в комнате, огласив вердикт «ДРИГОЛИН».
Что-то очень тяжёлое будто спало у Лёши с души. Радостный и счастливый он выскочил в гигантскую трапезную и обомлел. Мало того, что ему аплодировал весь этот зал, на это он даже не обратил внимания. Его потряс вид этого помещения. Прямо перед ним римской цифрой «три» стояли длинные, резные столы из дуба. Два - самый ближний и самый дальний шли параллельно друг другу, в то время как три других, между ними тянулись от ближнего к дальнему. Но чудеснее всего была та стена, что была сейчас справа от него, вместо огромных каменных плит и кирпичей, там сияли всеми цветами радуги изломленные кристаллы и пластины. Гигантские, вчетверо больше самого Лёши и маленькие, как бусинки; жёлтые, зелённые, розовые, синие и прозрачные, они играли в свете свечных люстр. От них нельзя было отвести глаз. Но всё-таки обернувшись, Лёша увидел, что за его спиной, прямо над вратами, почти у потолка, подобно театральному бельэтажу, раскинулась площадка, на которой размещались два таких же, как и у учеников, преподавательских стола. За ними сидели учителя. Но два места были пусты. Огромное директорское кресло и невысокий, резной стул слева от него. Директорское место, напоминавшее скорее трон сказочного короля, высилось ровно посредине преподавательской площадки, так что нельзя было сказать за каким столом сидит директор Арнадора, он как бы за одним и в тоже время за другим. Профессор Пекова стояла, как выяснилось прямо на одной из двух боковых лестниц, ведущих на преподавательскую площадку, и громко повторяла вердикт зеркала всем присутствующим. Какую-то секунду Лёша стоял не зная, что делать, как вдруг заметил, что высоко-высоко над столами, ни на чем не держась, сами собой реяли пять флагов. Увидев на одном из них огромного, взмывающего в небо дракона, Лёша быстро зашагал к своему столу и сел рядом с громко горланящими старшеклассниками. Они во всю о чём-то спорили. Все столы в этом огромном помещении были набиты самой разной едой. Сотни самых разных видов супов, печёного мяса, салатов, гарниров; индейка, говядина, свинина; ростбифы, бифштексы, отбивные. Картофель, морковь, капуста. Здесь было всё мыслимое и немыслимое. От количества сладкого у Лёши перехватило дыхание, на пару секунд он даже подумал, а не разыгралось ли у него от голода воображение, не мерещатся ли ему все эти торты, пирожные со сладкой тягучей патокой и шоколадом, тонны и тонны конфет, мармелада, рахат-лукума, пудинга, выпечки и фруктовой пастилы. И только он протянул руку к бокалу с какой-то светло-зелёной шипучей жидкостью, как прозвучало «Максимилиан Мольти». Лёша замер в ожидании, ему так хотелось, чтобы они с Максом оказались на одном подразделении, они ведь только-только сдружились. Вот прошла секунда, вторая, третья… четвертая и пятая, а профессор, молча, стояла, не смея и шевельнуться. «А вдруг он не прошёл?», «А вдруг он не волшебник?», «Сейчас он, наверное, уже на полпути обратно!», эти мысли всё быстрей и быстрей мелькали у Лёши в голове, лихорадочно сменяя друг друга.