Страница 48 из 75
**********Скрипели карандаши, выцарапывая на бумаге ответы. Всего полчаса на работу. Полгода на подготовку. И Лайтинг холодела от ужаса, потому что практически ничего из заданий она не понимала и не помнила. Еле справившись с собой, девушка принялась методично искать вопросы, на которые можно было хоть что-то ответить. Но вопросов было слишком мало. Два, три, четыре… Из всего теста не более шести-семи вопросов! Если она не наберет проходной балл, ее просто выгонят. Не поможет даже место в спортивной команде.От этой мысли мозг тупел, какая-то обреченность заступорила все процессы, и ничего не хотелось писать. Сдать чистый лист. Попроситься на пересдачу. Бросить школу, собрать вещи и уйти с сестрой работать в каком-нибудь магазине. Студентов и школьников берут? Берут. Пробивать чеки – работа, где образование не нужно.А на что ей еще надеяться? Платить за университет она не сможет. Даже за курсы. И за колледж, если подумает поехать за рубеж. У нее плохой английский, плохой лист поведения и вообще, все очень плохо…Даниэль вспомнила начальные классы. Из-за сестры она выбросила три года из своей жизни. И когда стала учиться с Солей, ее сразу вычислили в классе, как самую старшую, и засыпали насмешками.— Тупая! — кричали ей мальчишки, писавшие тесты на «нули».— Тупая-тупая! — подхватывали девчонки-насмешницы с красиво заплетенными волосами. Хмурая маленькая Лайтинг, тонкая и нескладная, самая высокая в классе, с короткими, едва прикрывающими уши и шею волосами, игнорирует их. Она уже тогда замкнулась. Как будто бы отгородилась от всего мира. И только Соля, совершенно беспомощная, ранимая до жути и плакса, была всегда у ее бока, прижималась маленьким заячьим сердцем к сердцу сестры. Сейчас Лайтинг было девятнадцать. В ее возрасте уже учатся в колледже или работают. Она была самой старшей девушкой в школе. Уступила только кучке туповатых, гориллообразных парней, которых раз за разом оставляли на второй годВремя же шло. Уже десять минут впустую. И Даниэль, сжимая карандаш, проклиная дурацкое элитарное образование, свое зависимое положение и все те мелочи, что мешали ей быть на занятиях, все же взялась за тест. Кое-где требовалось выбрать правильный ответ, а не вписывать его, и там она просто сыграла в угадайку. Какие-то поля она оставила пустыми, выискивая те самые, знакомые ей вопросы.Она не успела. Лист отобрали. Злобно зыркнула на нее преподавательница, уже слегка потрепанная, курящая женщина тридцати восьми лет. Ее раздражали все девочки класса, потому что они были молоды и красивы, переживали расцвет, когда она уже чахла, как трехдневный цветок. Но ее раздражала и Лайтинг, которая не красилась и не прихорашивалась, как ее одноклассницы, и все равно оставалась свежей и красивой. Если педагог могла из зависти подумать, что косметика творит с людьми чудеса, то в случае с Лайтинг ощущение старости было просто непобедимым. Неудивительно, что ее она просто ненавидела.Лайтинг побрела по коридору, чувствуя лишь усталость и пустоту. Она иногда запускала руку в липкие от жары волосы, пытаясь их убрать за уши, стереть со лба капли пота, но все равно волосы как мешали, заползая за ворот, покалывая где-то у шеи и уха. От жары волосы совсем стали сухими. За одной из псевдоколон, в холе, прятался Сидней. Он сидел на мозаичном полу, нагретом в тени, а на солнце – раскаленном. Лайтинг подошла к нему, со спины и коснулась плеча. Парень вздрогнул, но поднял глаза на девушку.— Сдала? — облизав пересохшие губы, спросил он. — Ждал? — вопросом на вопрос ответила Лайтинг.— Тогда пойдем, — вздохнув, Сидней неохотно поднялся и потащил за собой рюкзак.У него тоже были экзамены. Но когда это Рипер воевал с физикой? Разве что в детском саду.Даниэль по какой-то причине бросила взгляд в сторону атриума и поняла, почему ее потянуло обернуться. Под сводом стоял сероброволосый. Высокий, слишком красивый для человека он мрачно ухмылялся, пялясь на них с Рипером. От этого взгляда стало тошно, хотелось содрать с себя одежду вместе с кожей, и сжечь, только бы не чувствовать этот взгляд.— Да, идем.**************Я была на пределе. Страх, душивший меня, мешавший соображать, изматывающий, долгий, наконец, отпустил.. Я посмотрела на список учеников, сдавших экзамен. Еще бы чуть-чуть, и все. Я выскользнула из толпы одноклассников, что восторженно кричали, обнимались или утешительно хлопали друг друга по плечам. Мне было не понять этой радости. Проходя мимо стенда для класса физики и прикладной механики, я бросила случайный взгляд на список. Имя Рипера не возглавляло таблицу, но было третьим. Он был лучшим, когда я – нет. Очевидно, он умнее. Да и что взять с меня? Разве могу я что-то? Драться и собирать неприятности. Ни мозгов, ни женственности, ни удачи. ***********За Кэлумом идут тени, они наступают друг на друга, они толпятся за ним, бесконечные и острые. Как будто бы черные языки пламени охватили ноги парня. От закатного солнца еще идет теплое марево, оно лижет бледную кожу, касаясь кусочков пластыря, что нисколько не портит безупречные черты. Сегодня они приглашены на автостоянку, под одним из торговых центров. Там как раз заканчивали ремонт, и, кажется, кто-то смог найти что-то вроде лаза. Или крепко подружился с рабочими, наделив их ящиком пива. Умно. Нет шанса уйти, ведь уйдет только победитель. Нет шанса быть услышанными, поэтому драка выйдет особенно жесткой. Иногда, именно на таких стоянках, кого-то забивали до смерти. Но Кэлум не испытывал страха. Не потому, что к нему кто-нибудь придет на помощь, не потому, что он неприкосновенен, не потому, что он – безумен. А потому, что он не боится боли и смерти, он не боится бить изо всех сил, ведь в боли, что причиняет Дик, заключен сам он. Кто-то рисует картины, кто-то создает адронный коллайдер, кто-то захватывает территории, ну а кто-то причиняет физическую боль. Созидание и разрушение – части одного и того же явления, и тяжело уловить момент, когда одно перетекает в другое, и когда норма становится безумием.Очень долго он уклонялся от разговора с Крисом. Его персональный стратег, тот самый занудный парень, что фактически заставлял думать о последствиях, что пробуждал болезненный комок совести, поинтересовался, что происходит. Почему Кэлум так непредсказуем.