Страница 15 из 75
Сидней РиперКогда Сидней открыл глаза, он понял, что сегодня особенный день. Она действительно была здесь. Морщась от боли, парень приподнялся, а потом кое-как сел, оглядывая комнату – золотые полосы от солнца разукрашивали пол. Судя по всему, утро разгорелось, медленно переплывая в ясный день. И Рипер понял: он прогулял школу. И теперь Сидней окончательно ничего не понимал. Более того, чувствовал непонятное смущение. А еще, парень, отошедший от вчерашнего происшествия, смог вспомнить, вновь ощутить все, что вызывала у него Холт: странный, тонкий интерес, ее движения и его слабость. Краска выступила на бледных щеках, Сид закрыл лицо ладонями, вызывая в искусственной тьме разноцветные, упругие круги. Что-то билось на шее, почти у самого уха, так что кровь жаркой волной поднималась к голове, удушая. Вчера ее помощь казалась уместной, даже необходимой, ведь он видел такое невероятное равнодушие к нему, как будто бы весь мир решил назначить его тенью, проигнорировав в нем человека… И Сидней вспомнил, как пытался «красоваться» на сцене, на фестивале перед Клер. И совсем почувствовал себя несчастным, сгорая от стыда.— Ты проспал школу. Эй, ты слишком много спишь! — услышал Сидней в самый неподходящий момент. Кровь, столь щедро разукрасившая его лицо, отлила от щек, стремясь к паху.Девушка не успела даже войти в комнату, как мимо нее пронесся Рипер, чуть ли не сшибая, не извиняясь. Она хотела что-то сказать в ответ на такую грубость, но поняла, это – бессмысленно. В ванной уже шумела вода.— Сейчас он выглядит слишком здоровым, — едко прокомментировала Клер. Но для разговора осталась.*************************Даниэль ЛайтингУтренняя тренировка была сплошной мукой. Кажется, я подвернула ногу, ко всем прочим бедам, и прыгать с мячом было откровенно тяжело. Не помогал и эластичный бинт, да к тому же моя команда, не питая никакой любви, заметила мою слабость.— Эй, Лайтинг, танцевала всю ночь, а теперь на ногах не держишься? — дерзко крикнула уродливая брюнетка с чертовски сильной подачей. Как только я поступила в академию, первая стычка была именно с этой стервой.— Или тебя твой дружок так отделал? — крашенная рыжая подружка поддержала первую, а потом вместе с ней засмеялась, будто ничего смешнее не слышала.Я недобро посмотрела в сторону обидчиц, но ничего не сказала. Держала мяч, разглядывая каждый шов, каждый оторванный или потертый лоскут, и молила всех богов о том, чтобы все побыстрей закончилось.В конце тренировки меня позвал тренер и долго отчитывал:— Если не улучшишь свои результаты, можешь катиться. Такие в команде не нужны. А раз тебя нет в команде, нет смысла государству платить за тебя. Думай мозгами и меньше гуляй.Возможно ли, но я не испытывала ни страха, ни обиды. Отстраненно выслушивала тренера, а потом колкие замечания в раздевалке. Мне было все равно даже тогда, когда осталась без мобильного. Трое из моей команды взяли телефон, долго перебрасывая его друг другу, надеясь, что я кинусь его возвращать. Но одна из стерв уронила телефон в питьевой фонтанчик и «случайно» открыла воду.Даже не стала подбирать бесполезный корпус.Я чувствовала себя пустой, выжатой. Как будто даже отупелой. На первом уроке прослушала учителя, не сдала домашнюю работу и, вроде бы, прослушала все объяснения. А небо за окном было ярким и прекрасным, с той замечательной синевой, что у…И без облаков.Там, наверное, дышалось лучше и легче, и мне хотелось туда.***************Марвел увлеченно копался в капоте машины, но не забывал исподтишка наблюдать за другом. Давно он не видел Кэлума в таком дерьмовом расположении духа. Диквей появился в гараже совершенно неожиданно. Он никогда особо не жаловал это место. Ведро, возникшее перед ним, тут же с жутким грохотом отлетело в сторону. Очевидно, причина столь дурного настроения заключалась в синяке, красовавшемся на левой скуле.Диквей стоял, прислонившись к дверцам железного шкафа и сложив руки на груди. От малейшего движения створы громко стучали друг о друга, раздражая взведенного парня еще больше. Взглядом он бесцельно прожигал дыру в противоположной стене, будто замышлял нечто, коварный план сладкой мести. Он знал, что бесполезно продумывать дальнейшие действия. Когда дело доходило до воплощения задумки, все летело к чертям, и Каэлум начинал импровизировать. Подобное повторялось раз за разом. Однако сам процесс продумывания деталей плана доставлял парню неповторимое удовольствие.Марвел понимал, что его другу просто необходимо выпустить пар, затем он и пришел. Но Кэлум продолжал молчать, упорно игнорируя все попытки Марвела узнать в чем же дело. А Амицития не на шутку переживал за Дика. Не раз приходилось сталкивался со взрывоопасным характером Каэлума, и нехорошее предчувствие спазмом скручивало все нутро. Что-то должно случиться. Порой наследником руководил принцип: во что бы то ни стало доводить дело до конца, каким бы абсурдным оно ни было. И Марвел опасался последствий непредвиденных действий Каэлума. А все шло к тому. Словно клещами, Амицитии удалось вытянуть скудные подробности происшествия. Однако самое главное друг утаил.— Хорошо же она тебя отделала, — усмехнулся здоровяк, хотя он искренне жалел девчонку.Амицития не представлял, что такое учинил Диквей раз девушку это возмутило и она так его отделала. Тот факт, что Кэлум продумывал расплату, удручал. Девушка в любом случае оказывалась в невыгодном положении. Марвел готовился защищать её. — Где находится «Стейлид»?— Что ты там забыл? — как бы между делом спросил Марвел, его обескуражила собственная догадка о намерениях Каэлума.«Стейлид» — место для подпольных азартных игр. Заведение сродни частному отелю—бару, где за тайной дверью можно найти комнаты- призраки. Ставки высоки. Иногда за теми стенами оставляют свои жизни. Марвел и предположить боялся, что Диквея потянет к этому месту. — У меня там назначена встреча, — вопреки ожиданиям ответил Каэлум.— Только через мой труп, — отмахнувшись, словно от назойливой мухи, ляпнул качок, но после добавил, как бы извиняясь, — твой отец просил за тобой присматривать.Горькая правда ударила ножом в спину. Выражению «Золотая клетка» Диквей никогда не придавал значения. Теперь же он сполна ощутил вокруг себя ее прутья. Парень считал, что свобода начинается за пределами особняка, но ошибался. Осознание этого факта волной дегтя разлилось в душе. Он подозрительно осмотрелся вокруг себя, словно за углом или в том же шкафу сидел отцовский шпион. Загнанным зверем Диквей взглянул на Марвела. По-дружески просить Амитицию не делиться с его Стариком об этом, представлялось унижением. Ничего не говоря, Кэлум направился к выходу. Изливать скопившийся в душе яд он не хотел, особенно на близкого человека. Это могло серьезно ударить по старой, доброй дружбе.Марвел озадаченно смотрел в спину удалявшегося друга. Определенно он не понимал всей драмы. Кэлум и раньше воспринимал все буквально и слишком близко к сердцу, из-за чего в его голове творился безумный кавардак. Как старший товарищ, Амицития мог бы помочь разобраться, разложить все по полочкам, дать ценный совет. Одна беда: Каэлум никого не впускал в свою голову.