Страница 96 из 134
«Не останавливайся больше, - умоляю одним взглядом. – Не бойся меня сломать – я выдержку».
Антон забрасывает мои ноги себе на колени, водит головкой члена у меня между ног, как-то очень открыто, откровенно за нас обоих, задевает клитор.
Я приподнимаюсь на локтях.
Хочу видеть, чувствовать, слышать. Проглотить все это всеми чувствами.
Подмахиваю бедрами вперед.
Хватит меня мучить!
Движение бедрами в меня – плавное и уверенное.
Я рву ногтями простыню, распахиваю ноги, задерживаю дыхание.
Член входит до конца, яйца ударяются о промежность, и этот звук – что-то совершенно пошлое, как порнография, от которой смущаются куда более смелые зрители, чем я.
Мы звучим вот так?
Мгновение полной тишины.
Мне нравится смотреть, как наши тела соединяются внизу. Нравится, что живот напрягается, что там, где во мне член моего мужчины – горячо, натянуто до предела. Я невольно сжимаю его внутри – это как будто что-то на чистых инстинктах, чего не понимаю.
И когда Антон медленно выскальзывает почти до конца – сама насаживаюсь на него.
— Просто давай уже… потрахаемся? – Мне кажется, голос звучит капризно и плаксиво. – Все хорошо. Можно… сильнее.
Господи боже, просто отдолби меня, как последнюю…
Я жить хочу! Быть той, кем хочу быть – с тобой и для тебя.
Он как будто ждал именно этого. Самоконтроль испаряется с его лица одновременно с тем, как Антон толкает меня на простыни, перехватывает обе руки и грубо, до боли в плечах, заводит их мне за голову.
Растягивает, как послушную игрушку.
Выходит, замирает, наслаждаясь моим громким воплем, и жестко входит до упора, с оттяжкой, сильно.
Снова выходит – и снова в меня.
Кажется, пытается не торопиться, но я не хочу играть. Не сегодня.
Боль и удовольствие накатывают, укрывают с головой.
В тишине комнаты мы стонем друг для друга, влажные хлопки ударов каждый раз раскрывают щеки красным.
И в какой-то момент ломаются тормоза у нас обоих.
Мы глубоко друг в друге.
Антон трахает меня в каком-то уверенном ритме, и каждый раз, когда мошонка колотится о мою промежность, хочется ругаться. Приличных слов не осталось. Только какие-то крики, просьбы, которые он, нависая надо мной, слизывает языком.
Мой мужчина уже не осторожный. Сорванный, яркий.
— Можно, можно… - зачем-то всхлипываю я.
Пусть знает, что его чистый лист больше не будет зажиматься.
Ее можно использовать, как хочется. Для своего удовольствия.
А потом мой внутренний стержень… ломается.
Я распахиваю губы, но не кричу. Просто руки и ноги больше не слушаются, просто дрожу, как больная, как будто нанесли миллион тонких ран и каждую посыпали сахарной пудрой. Так приятно, что сводит горло.
Антон отпускает мои руки, падает сверху, прижимая собой к кровати, грубо вдавливает в матрас.
Натягивает на себя, и я чувствую, как его спина напрягается под моими пальцами, как напрягается поясница, когда член вбивает в меня толчки спермы.
Несколько длинных секунд.
Ярче, чем вся моя жизнь до этой ночи.