Страница 68 из 134
Глава тридцать первая: Антон
И все же этот благородный Пьеро испортил мне весь день, потому что хрень, которую он нес о золотом билете и пропуске в жизнь, занозой торчит в моей голове.
Пока второй день застолья в самом разгаре – к счастью, Наташки за столом уже нет, и ее благоверный сказал, что у жены разболелась голова – я цепляюсь взглядом за детали, накладывая их на то, что уже отложилось в памяти.
Дача у Воскресенских – не землянка и не бревенчатый сруб. Явно построена недавно, внутри все удобства, полный комплект необходимой даже для постоянной жизни бытовой техники. Раза в три больше моего дома, который стоил мне почти всех сбережений. Машина у подполковника – «Лексус» последней модели. Ну и малышка снимает квартиру в элитном ЖК, а там цены не просто «кусаются», а любого неподготовлено загрызут насмерть.
— Может, хочешь погулять? – шепотом предлагает Очкарик, когда за праздничным столом называется «своя свадьба». – Дождь закончился.
Я соглашаюсь, тем более, что нам как раз есть, о чем поговорить.
По дороге она снова начинает нервничать, потому что болтает без умолку. Что я понравился папе, и что очень хорошо, что приехал, и что она подсматривала за мной, пока я спал и выучила на память расположение всех моих татуировок. А потом, смущаясь и заикаясь, сообщает, что мама посмеивалась над ней все утро за устроенный нами переполох.
— Я бы не отказался его повторить, - перехватываю подходящую для разговора тему. – И развить. И углубить.
Йени прикрывает рот ладонью, потом сама себя одергивает.
Не умею я «делать красиво». Взять за руки, заглянуть в глаза с собачьей преданностью, толкнуть прелюдию о том, что я стал другим человеком, когда наши взгляды встретились. Потому что все это – хрень.
Поэтому, пока мы идем по дороге, и писательница держится руками за мое предплечье, без всяких реверансов говорю:
— Малыш, как ты смотришь на то, чтобы сменить квартиру на загородную жизнь?
Она останавливается, опускает руки и выглядит так, словно ее только что ударила молния.
Забавная и милая. Интересная, даже когда говорит о фигне и банальщине.
И несколько дней, которые мы провели вместе, были комфортными для нас обоих.
— Я не уверена, что правильно тебя поняла, - начинает заикаться Очкарик.
— Ты все правильно поняла. – Подхожу к ней впритык, но руки нарочно прячу в задние карманы джинсов. – Я хочу проводить с тобой время, малыш, но у меня вся следующая неделя загружена по максимуму. На свидания, прости, у меня не хватит сил. Если я не посплю хотя бы шесть часов, то башка отключится - и я похерю всю работу.
— Я… понимаю, - кивает она, и уже на этом этапе понятно, что она услышала что-то свое, а не то, что я сказал. – Я не буду тебя беспокоить. Работа… это очень важно. Мы можем… иногда… просто обмениваться сообщениями.
— Малыш, мне мало сообщений.
Йени снова кивает и начинает втягивать ладони в рукава кофты. Прячется, как улитка.
— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. – Не выглядела бы она такой испуганной с глазами на мокром месте, я бы не отказался от пары шуточек по поводу ее непонятливости. Но я точно не хочу видеть, как она расплачется. И не собираюсь становиться тому причиной. – Я все равно буду целый день на работе, весь дом в твоем распоряжении – лови вдохновение, где хочешь. Гуляй, дыши свежим воздухом. Помоги мне обживаться. Встречай с работы. Когда с работой устаканится – будут рестораны, кино, прогулки и вот это вот все.
Она молчит и поочередно кусает то нижнюю, то верхнюю губу.
— Ну скажи что-нибудь, - пытаюсь расшевелить ее.
— Я не люблю рестораны, - шепчет Очкарик.
— Значит, их вычеркиваем.
— Ты серьезно? – до сих пор не верит она.
— Абсолютно. И лучше соглашайся по-хорошему, госпожа писательница, или я напомню, что в моем доме ты можешь кричать громко и сколько угодно, и кроме меня это больше никто не услышит. А я буду слушать с удовольствием.
Она упирается лбом мне в грудь и тихонько говорит:
— Еще бы я отказалась от такого соблазнительного предложения, вредный ты мужчина...
Где-то внутри меня сидело огромное сомнение, что она вот так сразу согласится, так что я заранее приготовил парочку увесистых аргументов на этот случай. Хорошо, что не пригодились. Жаль, что жопой чувствую – так легко и с первого раза у нас будет ой как не часто. Но это всего лишь вопрос принятия. Либо сразу валить подальше от проблем, либо принимать как есть, со всеми тараканами и причудами, и пытаться работать с этим вместе с ней.
По крайней мере уже сейчас ясно одно: у нее не отваливается язык спросить, как сделать так, чтобы мне было хорошо. И мне вдвойне приятнее отвечать ей тем же.
К счастью, когда мы возвращаемся, народ уже вовсю собирает вещи, так что нам остается только присоединиться. Пару раз замечаю, что долговязый борец за права малышки зыркает в мою сторону, а когда Очкарик вертится рядом, показывая, сколько всякого добра мама сложила нам с собой, так чуть не скрепит зубами. Я уверен, что даже слышу звук крошева эмали.