Страница 21 из 134
— Сначала можно просто губы в губы. – Понижаю голос, провожу костяшкой большого пальца между ее губами и немного надавливаю.
Она не сразу, но поддается: разжимает их, обжигает нервным горячим дыханием мою кожу, пока неторопливо поглаживаю ее губы костяшкой.
— Можно языком по губам, - продолжаю озвучивать варианты, стараясь не упускать ни оттенка реакции на мои слова. Кто бы сказал, что разговоры о поцелуях могут быть такими же приятными, как и сам процесс. - Можно все, что тебе захочется. И так, как тебе захочется.
— Никто не спрашивал, как хочется мне, - шепотом отвечает она. – Никогда.
— Я спрашиваю: скажи, малыш, каких поцелуев тебе хочется сейчас?
Йен кажется еще более напуганной, чем секунду назад, но не отодвигается и даже не пытается снова спрятаться в мой свитер. Пристально изучает мое лицо, как будто у меня есть что-то такое, чего она никогда не видела, несмело подается вперед, и я тоже делаю еще полшага.
Она задирает голову, закрывает глаза и приподнимается на носочки.
Ресницы смешными тенями дрожат на щеках с россыпью веснушек.
— Твоих… - Чувствую ее ответ на своих губах. – Сейчас мне хочется твоих поцелуев.
Приходится как вчера: взять ее руки и уложить себе на плечи, в которые Очкарик тут же цепляется, как в спасательный круг. Обнимаю ее в ответ: одной ладонью накрываю спину, другую опускаю чуть ниже талии. Держу крепко, чтобы сейчас, раз уж мне доверили урок поцелуев, у меня был весь контроль.
Целовать девушку в первый раз – это всегда лотерея.
Понравится ли ей? Понравится ли мне? Какая она на вкус? Захочется ли мне еще? Попросит ли она продолжение?
Прижимаюсь к ее губа своими: это еще не поцелуй, а малышка уже всхлипывает, как будто ей вот-вот сделают больно. Я бы хотел разжать ее губы: немного грубо, напористо протолкнуть внутрь язык, показать ей, что прямо сейчас мы можем трахнуть друг друга ртами - и это будет не «засунуть язык в рот», а охуенно. Сделать так, чтобы из этой явно замороченной головы исчезли страх и предрассудки.
Я бы мог…
У меня снова звонит телефон.
И я жопой чую, что теперь это точно по работе.
— Малыш, мне нужно ответить, - говорю я, когда, спустя пару секунд, она так и продолжает цепляться в мои плечи, при этом выглядя так, словно теперь от этого действительно зависит ее жизнь.
— Да-да, прости, конечно… - отвечает сбивчиво. Пытается отойти, но натыкается бедрами на тумбу сзади, морщится и потирает ушибленную пятую точку. – Я переоденусь и могу вызвать такси, если у тебя поменялись планы.
Я прикладываю телефон к уху, отвечаю и прикрываю динамик рукой, когда на том конце связи меня действительно грузят рабочими вопросами. Осматриваю гостью с ног до головы, прикидываю, что на улице, несмотря на солнце днем, холодный ветер - и хоть ходить ей придется от порога до порога, а в машине тепло, все равно не хочу, чтобы переодевалась.
Даже если не шутил, когда обещал не дать отобрать свитер. Тем более, что он и правда любимый.
Но, но…
— Если хочешь – оставайся в нем, - говорю практически одними губами, стараясь не пропустить ничего важного из телефонного монолога моего подчиненного. – Чтобы не замерзла. И у меня будет повод напроситься на встречу.
Хотелось бы мне знать, чему адресован этот почти ошарашенный взгляд: тому, что я вот так запросто готов отдать незнакомке свою вещь или моему намеку на желание увидеться с ней еще раз.
— Обещаю вернуть его даже лучше, чем был, - шепотом отвечает она и снова зачем-то прячет нос с воротнике.
— С ценником и в магазинной упаковке?
Она явно очень зажата, но пытается поддерживать разговор и делает это достаточно интересно. Ни короны на голове, ни надуманного статуса, ничего такого, за что мне обычно сразу хочется попрощаться и порадоваться, что все это не затянулось - и я не потратил время впустую.
Через десять минут мы уже в машине, и малышка вздрагивает на спуске с моей «любимой» горки. У нее тоже что-то случилось, потому что половину пути она молчит и энергично стучит пальцами по экрану телефона. Пишет сообщения? Маме? Или у нее тоже настырный бывший?
Мысленно качаю головой. У Наташи есть масса недостатков, которые, на мой взгляд вкус, делают ее абсолютно не пригодной для семейной жизни, по крайней мере для такого мужика, как я, но парочка фокусов у нее есть. Она, как это можно говорить, еблива. Знает, как себя подать, как преподнести, чтобы у мужика отключалась верхняя голова и включалась нижняя. Ну и наши довольно продолжительные отношения не прошли для Наташи даром – коем-чему она все-таки научилась, например, не нести совсем уж откровенную чушь. Так что вряд ли муж успел так быстро осознать, что за «сокровище» ему досталось, и пожалеть об Очкарике.
Хотя, не плевать ли на эту парочку?
— Удобно живешь, - отмечаю я, притормаживая около нужного дома. Новая высотка, хороший район.
— Я снимаю однушку, свое мне пока не по карману. А здесь все рядом. Если вдруг свалится вдохновение в три часа ночи, можно пойти куда глаза глядят – и обязательно куда-то да попадешь.