Страница 131 из 134
Это так больно.
Сжимаю руки в кулаки, потому что костяшки сводит судорогой.
Я должна закончить.
Легче не станет.
Но эта правда – она для него.
— Десять лет я была в анабиозе. Мне ничего не хотелось, мне было либо больно и тошно, либо никак. Я не строила планы на будущее, не искала новых эмоций и впечатлений. Я существовала как бабочка-капустница – один день. Чтобы утром проснуться, выполнить все обязательства, подышать, поесть и умереть во сне. И так – снова и снова, и снова. А ты… Изменил все. Мне захотелось жить рядом с тобой. Жить для тебя. Жить просто так, потому что в мире вдруг оказалось так много классных вещей, которые я хотела сделать вместе с тобой! Есть мороженное, читать вслух книги, разбить клумбу возле дома, сшить одеяло из старых футболок и валяться на нем вдвоем на полу, когда будем смотреть новую серию Звездных войн. Мне плевать, что это случилось слишком сразу и слишком сильно. Мне плевать, что так нельзя, что это безумие. Я, блин, и так уже не здорова! Но мне было… впервые в жизни… впервые во всем этом сером кошмаре… по-настоящему… просто хорошо. Потому что… знаешь… я ведь влюбилась. Какой-то своей больной нездоровой любовью, но на самом деле.
«Я люблю тебя просто так, мой колючий кактус Антошка, даже если ты совсем не любишь меня. И мне все равно. Я люблю тебя так сильно, что сумею любить за двоих. Только тебе это больше не нужно, да?».
— И я просто не смогла сказать тебе правду. Я испугалась. Я не хотела снова туда, в анабиоз, в страшные сны. Я просто хотела украсть у жизни еще немного времени. Я врала из-за этого чертового времени, которого у меня не было! Если бы сказала правду – ты бы ушел. Все уходили. Все оставались рядом, но уходили. Понимай как хочешь, но рядом со мной уже давно нет живых людей. Только бесконечные правильные_реакции с руками и ногами, улыбки, на которые я так же фальшиво улыбаюсь в ответ. Я сама создала этот обман. Сама виновата. Но я… клянусь… я не хотела обманывать тебя. Просто сделала… как всегда, неправильный выбор.
— Ты не можешь знать, ушел бы я или нет, Очкарик. И теперь мы оба никогда этого не узнаем. Ты не дала мне выбрать, понимаешь? Ты решила за нас обоих.
Я киваю.
Я согласна.
Я понимаю.
Ты прав. Ты всегда оказываешься прав, даже если иногда мне кажется, что ошибаешься.
— Но, знаешь… - Мне уже все равно. Он ушел. Я вижу. Я знаю. Я чувствую, что ушел. И что теперь я должна сказать все это хотя бы просто ему вслед. Уже ни на что не надеясь. – Эти три недели… Если бы у меня была возможность вернуться и все изменить, променять правду на эти три недели рядом с тобой… Я бы выбрала ложь. Снова. Каждый раз я бы выбирала ложь. Это моя некрасивая и неудобная правда. Но другой нет. Потому что я никогда… ни с кем… эти три недели… как с тобой. Прости, что я дрянь и обманщица. Но я… ни о чем не жалею.
Антон молчит.
Я не знаю, что он хотел услышать и что в итоге услышал.
Мне не стало легче. Я и не ждала, что вдруг станет хорошо.
Это просто правильный поступок, который все равно уже ничего не решит и не изменит.
— Я думаю… Нам нужно… Побыть врозь… Какое-то время.
Где-то здесь я чувствую, что снова умираю.
На этот раз естественный закон природы дал сбой, и бабочка-капустница прожила целых двадцать один день. Пора, дурочка. В этот раз – на шпильку. Для разнообразия.
— Так будет лучше, - соглашается Антон. – Прости. Я реально… в хлам.
— Уходи, пожалуйста. – «Или я брошусь тебе на шею… Мне не хватит сил доиграть спектакль до конца». - Просто уходи.
Я снова прячусь за ложью, потому что не хочу, чтобы он уходил.
Я снова прячусь за самообманом и отворачиваюсь, чтобы не видеть, как он уходит.
Закрываю уши руками, чтобы не слышать, как откроется и закроется дверь.
Сворачиваюсь на кровати клубком.
Я – бабочка-капустница.
Мой длинный-длинный день подошел к концу.