Страница 161 из 165
— Ваше высочество?
— Не называй меня высочеством, понял, — Вестариана в запале схватки ткнула указательным пальцем в нос барона, а Севериан ухмыльнулся, подколол: — Ну, секретаря его величества мы повязали, за самим Яромиром пойдём?
Вестариана оценила двусмысленность положения и почему барон не опускает взгляд от её глаз — быстро одёрнула подол, покраснела, а мастер королевской стражи поднялся в полный рост с жёсткого ложа, развёл руками:
— Что дальше?
— В пещеры, барон.
— Сунуть старика в гроб, завалить камнями, замуровать, навешать амулетов и проклясть до десятого колена?
— Хуже.
Севериан оценил звон металла в голосе принцессы и покачал головой. Печально усмехнулся:
— Хорошо, что Вы не мой враг.
Вестариана гордо встретила смеющийся взгляд на серьёзном лице.
Севериан отвернулся к окну — дал возможность принцессе привести себя в порядок и, когда шелест ткани унялся, спросил:
— И что будем делать с бессмертным?.. Я так понял, рубить, вешать, колесовать не подойдёт. Гроб тоже когда-нибудь сгниёт…
…Тем временем в старой крепости Яромир третий пришёл в себя в покоях королевы, глотнул кувшинчик вина и решил не дожидаться интриги барона по разрешению династического кризиса: стража ввалилась в покои самого тёмного угла замка. Креслав вскочил с кресла, Каруст обернулся от окна, а закрывший собой вход Яромир рыкнул:
— Этого повесить.
Стража в мгновение ока скрутила Каруста. Барон попытался пнуть стражника — получил клёпанной железом перчаткой в висок и обмяк.
Креслав дернулся было на помощь, но король ткнул в его сторону пальцем, и покои рявкнули густым басом:
— Теперь ты!
Креслав расправил широкие плечи, сжал кулаки — не зря на турнирах он первый. Тесные покои зарычали:
— Думаешь, я этим соплякам вот так дамся, отец?
Яромир молча подошёл к рычащему принцу, — мгновение ярости! — и комната зазвенела графином и кубками — Креслав впечатался в стену от королевской затрещины, а Яромир рыкнул медведем:
— Глупец! С чего ты взял, что трон завоёвывают на турнирах?!
Король вырвал меч стражника и Креслав попятился. Но Яромир не напал: одна лапа Дикого суверена обняла рукоять, вторая зажала у кончика лезвие и даже стража шагнула назад, когда добротный айратский меч заныл в руках короля, нехотя изогнулся дугой, а красный от натуги Яромир зарычал:
— Я за твою жизнь глотки дра-а-ал.
И меч лопнул!
Два осколка со свистом вспороли воздух. Звон железа заметался в углах, а король подошёл к растерянному сыну, ухватил за шкирку, и поволок к двери. Покои заревели басом:
— Свинья ты неблагодарная, на турнирах красуешься вместо того, чтобы заглянуть к матери… — Яромир швырнул отпрыска в дверной проем и со всего маху отвесил пинка, Рявкнул: — ПШЁЛ ПРОВЕДЫВАТЬ, незвирг! — в трясущейся в ужасе тишине добавил: — Если она из-за тебя ещё раз начнёт нервничать — без всяких турниров узнаешь, почему меня зовут Диким…
А на Торговой площади в лавках куадарский купцов закипела торговля. Оцепление сняли. Только Тарликай растерянно стоит посреди опустевшего торгового зала. Из коридора выглядывает-улыбается Зулика. Арнавай сидит на табурете возле прилавка и озадаченно чешет затылок. А купец не может поверить своему счастью: лавка пуста! Пуста! Мастер королевской стражи велел забрать всё и собственноручно выписал расписку на уплату казной до вечера. Так и хочется пуститься в пляс!
Купец с радостным «Минна Ия!» с размаху швырнул на пол фисту. Из тени хихикнула Зулика и вспыхнула под счастливым взглядом господина, а Тарликай подошёл к ней, поманил пальцем и Зулика чуть наклонилась. Арнавай навострил уши, но хитрый купец прильнул к ушку смуглой красавицы, прикрыл свой рот ладонью и зашептал. Только и видно как глаза рабыни расширились, губы мелко затряслись в полной надежды улыбке, и она всхлипнула, закивала. Арнавай глазам своим не поверил, когда Зулика смахнула счастливую слезу со смуглой щеки.
Тарликай пихнул занавеску, умчался в коридор. Дробно забухала лестница. А Артавай уставился на рабыню.
Лавка хмыкнула по-куадарски:
— Зу, ты чего?
Но девица только головой помотала. Растерянно поправила складки платья цвета рассветного летнего неба, а купец не вбежал — горным мархуром впорхнул из-за занавеси.
Арнавай пригляделся к жёлтой вощёной бумаге с сургучовой печатью в руках почтенного Тарликая — никак купчая?
Зулика, не веря себе, во все глаза уставилась на купца, а тот дёрнул листок, и пустая лавка захрустела бумагой. Арнавай за сердце схватился: неужели купчую рвёт?