Страница 61 из 108
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Селезнева. Женщина плохо выглядела. Всегда уложенные волосы торчали на верхушке, а по бокам они собирались в странные пучки. Под глазами были видны признаки бессонницы и жуткой головной боли.
Алиса Эдуардовна прошла мимо Громова и присела за свой стол.
– Паршивое утро? – не знай зачем, спросил вдруг Игорь Александрович.
– Еще какое! – глухо ответила начальница. – Сплошной мрак и туман.
– Понимаю, – вздохнул мужчина.
– Я где-то здесь оставила апельсиновый сок, не видели? – Селезнева стала обводить взглядом комнату в поисках своего бокала.
Осложняться не хотелось. Настроение итак было не самое хорошее.
– Простите, я не знал, что он ваш, – спокойно ответил Громов, – думал, что Николай вчера забыл. Голова так болела, решил выпить таблетку, а запить было нечем. Вот и сок пригодился. Еще раз простите, дико неудобно.
– Пустяки, у меня еще целая коробка.
Селезнева вынудила из ящика стола пластиковую коробку с оранжевой жидкостью. Громова мысленно передернуло. Столько апельсинового сока он не выдержит.
– Наши преступления повисли мертвым грузом на нас, как балласты. Скоро наш теплоход даст течь, и мы пойдем ко дну. Печальные новости, Игорь Александрович, – прошептала Селезнева.
– И пускай идет, – Громов сам удивился от сказанного, – все надоело. Хочется в отпуск.
– Так наши с вами карьеры тоже пойдут ко дню, а этого допустить нельзя, – голос женщины стал немного суровее.
– Возможно, и не пойдут, если мы постараемся и залатаем пробоину в нашем теплоходе, – улыбнулся Громов.
Алиса Эдуардовна одарила его в ответ смехом.
– Надо просто поднапрячься.
С этими словами он вытащил из своей сумки черный, кожаный блокнот с огромной буквой «Г» на обложке. Он был только его.
Открыл книжку, взял в руки ручку и стал что-то писать, сводить, соединять стрелочками.
Ему всегда помогало это в решение самых трудных задач. Он погружался полностью в условия и пытался найти решение, как крыса, которая бегает по лабиринту в поисках выхода, блуждая по закоулкам. Так и Громов пытался облазить каждый сантиметр чужой жизни, в надежде отыскать тот самый ответ.
Сейчас он вернулся во вчерашний вечер. Стоял около Николая и со стороны наблюдал за разговором с Егором Анатольевичем. Со стороны ведь всегда все яснее и лучше видно, обманывает человек или нет.
– Кровь Анны на руках самой Анны, – реплика врача ошарашила всех присутствующих. – Она была слишком глупа, по-детски наивна, а таких в этом мире мало любят. Она была безобидна, такая знаете, типичная жертва падальщика. Больное животное.
От такого сравнения Громова передернуло. Ладонь сама сжималась в кулак, а мозг просил со всей силы стукнуть этого наглого типа посильнее. По лицу. Чтобы завтра синяк был на половину лица, а вторую половину просто не было видно.
– В каком смысле Багульник убила сама себя? – голос Селезневой звучал хрипло. – Медицинская экспертиза показала, что Анна Багульник умерла от потери крови, из-за нанесения ей множества ран. Сама погибшая никак не смогла бы проделать такое с собой. Значит, версии про самоубийство просто не может быть.
– А кто вам сказал, что я говорю о суициде, – Егор Анатольевич засмеялся.
Сидит себе ногу на ногу закинул, нагло щуриться. Смеется над нами, презирает нашу профессию. Он чувствует себя сейчас королем вселенной. Знает, что его информация очень важна для нас. Да, что скрывать, нам сейчас любая информация нужна, как глоток воздуха в открытом космосе.
– Я же сказал, что Анна была бесхребетной, никакой! А такие и становятся жертвами маньяков.
Повисло молчание. Алиса Эдуардовна скомкала протокол и бросила в урну для мусора.
Только протокол марала зря!
– А тем более в том вечер, Анна вообще была сильно подавлена. Я бы даже сказал, раздавлена, как жук, попавший под подошву чужого сапога, – усмехнулся гость.
Глаза Громова заблестели. Вот и попался!
– Не ваш ли сапог, Егор Анатольевич, прошелся по хребту погибшей? – собственный голос звучал властно и гулко, чему Громов был бесконечно рад.
– Нет, с чего вы это взяли?
Занервничал. Наконец-то, потерял свое превосходство. Теперь он в наших руках. Король полетел с трона, оказался у ног новых царей.
– Мы можем пригласить на допрос вашу жену, и тогда, возможно, вы охотнее станете отвечать на наши вопросы, – Николай впервые за весь вечер подал голос.