Страница 6 из 108
За стеклом в небольшой будке сидел мужчина средних лет в темно-синей форме. Она была немного помята и с пятнами в области плеч. Андрею не нравилась такая неопрятность его коллег. Можно даже сказать, что он презирал их.
– Ключи от архива, пожалуйста, и журнал регистрации, – Андрей сухо бросил мужчине.
Через несколько секунд Новгородцеву протянули связку с зеленым брелоком и потрепанный, пожелтевший в середине журнал.
Брезгливость – вот еще один минус Андрея. Он никогда не ел в общественных местах, презирал выезды на пикник, старался меньше прикасаться руками в коридорах, в транспорте. Он был своего рода параноиком.
– Вам письмо, – голос мужчины был слишком прокуренным, отчего неприязнь Новгородцева к нему выросла еще больше.
– От кого? – удивленно поднял бровь Андрей. Он уже давно не получал писем. Ему просто никто не мог написать. Родственников в живых уже никого не осталось. Только троюродная тетка в Магадане, но Андрей был уверен, что та особых родственных чувств к нему никогда не питала. – Это ошибка.
Он хотел было уйти, но мужчина вышел из будки. Его брюки были выцветшими, а ботинки грязными. Новгородцева мысленно передернуло.
– Нет, ошибки быть не может, – дежурный достал конверт. – Здесь написано ваше имя и фамилия, и пометка.
– Какая пометка? – спросил Андрей. Неужели, тетка вспомнила про родственника. Скорее всего, будет просить денег или ей нужен уход.
– Возьмите и сами посмотрите, – дежурный немного разозлился. Ему надоело общение с этим «типом». Они всего так называли.
– Давайте, – Новгородцев выхватил огромный белый конверт из протянутых мужских рук.
Бумага, из которой изготовлен конверт, была шероховатой, что придавало особые тактильные ощущения.
Большими прописными буквами были написаны данные адресата. Они совпадали с данными Новгородцева. Но странно, обратного адреса и данных отправителя не было. Письмо в один конец – это очень плохой знак.
В нижнем правом углу было написано маленькими буквами «Андрей, она помнит о тебе».
Лицо Новгородцева приняло земляничный оттенок, затем резко побледнело и осунулось. Глаза стали маленькими и стеклянными, словно из них выкачали жизнь. В голове пронеслись страшные мысли. Их стало намного больше, он понимал, что это не происки его бурной фантазии, это реальность.
Он, немного хромая, пошел по длинному коридору, с облупившейся штукатуркой в некоторых местах.
Скоро в этом здании обещали сделать ремонт. Неожиданно, Новгородцев поймал себя на страшной мысли, что, скорее всего, не доживет до того момента, когда стены этого коридора примут новый цвет, а потолок будут украшать дорогие лампочки.
Он приближался к небольшой двери с железной ручкой. Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. То ли руки так сильно тряслись, то ли ключ не тот.
Андрей посмотрел на связку внимательно. Нет, ключи те. С третьей попытки дверь все-таки отрылась. Он вошел в небольшую комнату, заваленную бумагами. В нос ударил запах пыли и старины. Это был родной запах для Андрея, как запах мамы.
Присев на стул, он стал разрывать конверт. Делал это неаккуратно, что подвергло его в шок. Манеры, куда делись его манеры! Сейчас ему было все равно.
Он жадно вчитывался в текст, проглатывал его, как свежеиспеченную булочку. Это было страшно. Хотелось спать и больше ничего.
Дойдя до последней точки, Андрей скомкал письмо, затем снова развернул. Бросил взгляд на аккуратный почерк. Не в силах сдерживать себя, он вскочил со стула и стал бегать по комнате, держа листок в руках.
Вот и все, скорее всего он не доживет даже до завтрашнего утра. Больше не придет на работу, не поставит свою идеально ровную подпись в журнале, не сможет посчитать звезды. НИКОГДА!
Это слово больно отозвалось в висках, словно его насильно вбивали туда.
Смерть – это ведь не конец, нет, это, наоборот, начало чего-то огромного, нового. А Андрей Новгородцев всегда искал в этой серой жизни что-то особенное, и вот теперь у него есть возможность получить это.
Остаток рабочего дня он провел за работой. Разбирал бумаги, сортировал по алфавитному порядку ведомости, подшивал по годам уголовные дела, расставлял по полкам огромные серые коробки с именами и фамилиями сотрудников. Он хотел, чтобы после его смерти, был порядок. Андрей хотел, чтобы его запомнили, как аккуратного, чистоплотного и очень ответственного сотрудника, чтобы его вспоминали с гордостью и уважением, чтобы ставили в пример другим.
Новгородцев смерился с мыслью о смерти. Даже принял это, как должное.
Уходя с работы, он положил в свою сумку стеклянную фигурку собаки, небольшую, но довольно толстую книжку и кружку с рисунком Эйфелевой башни, на которую так мечтал посмотреть Андрей.
Эти веще были его, а он не любил делить свое с кем-то.