Страница 59 из 108
Отражение в судьбе
Черная вязь татуировок отражалась в зеркале. Довольно худощавое тело, выпирающие лопатки и ребра. Он был слишком худым. Очень плохо ел, практически не ел. Постоянно бродил по ночам около карьера, где когда-то давно приезжие начали строительство научного центра, чтобы наблюдать за нерестом рыбы. Потом деньги обесценились, фирмы прогорели, и строительство стало никому не нужным. Так до сих пор около карьера разбросаны кирпичи, панельные блоки и прочий строительный мусор.
Народу здесь никогда не бывает. Карьер находится довольно далеко за городом, в лесу. Местные жители сюда не ходят. Опасаются, правда, не знай чего.
Он постоянно размышлял, не давал голове покое. Вечно пытался что-то понять, узнать, разобраться. Но сколько бы ни бился в поисках истины, всегда приходил в туман.
Грусть и тоска были постоянными его спутниками. Улыбался он довольно редко. У него было много друзей, которые с радостью приезжала к нему за город, чтобы выпить пива, искупаться в сауне и погоняться на машинах по трассе. Они всегда поддерживали друг друга, развлекали. Но ему чего-то не хватало, близкого и родного.
Гектор, или как называют его друзья, Гек был довольно печальной персоной. Черные волосы, похожие на смолу, всегда были коротко пострижены. В глазах не отражалось ничего кроме зеленого болота, треска которого могла затянуть в себя любого. Парень был довольно симпатичным. Девушки обращали на его внимания, пытались всячески заигрывать, но странному Гектору было все равно.
Что-то внутри него всегда было холодным, как айсберг. Подобно ему, Гек плыл по бескрайнему морю жизни пытаясь найти свой теплоход, чтобы столкнуться с ним раз и навсегда. Но пока ничего такого на пути молодого паренька не встречалось.
Гектору было двадцать лет. Его мама занимала высокий пост в их городке, ее уважали, с ней советовались. Гектор очень любил ее. Она была для него всем в этой жизни, но жил он не с ней. Парень очень этого хотел, но не мог. Поэтому ему приходилось ютиться за городом.
Ютиться совсем не то слово, которое могла бы описать его жизнь в роскошном поместье, которое оставил ему в наследство его отец. Тот умер, когда маленькому Гектору исполнилось все три года. Он плохо помнил отца, но иногда воспоминания озаряли его. В голове оживали картинки, они были наполнены теплотой и нежностью.
Гек помнил, как щекотно кололась щетина папы, когда он брал маленького мальчика на руки и целовал перед сном. Гектор помнил запах одеколона отца – терпкий и сладкий, словно шоколад. Где-то внутри подсознания хранилось больше информации, связанной с папой. Но что-то не давало опустошить эти хранилища.
Сейчас Гектор стоял нагой в ванной. В зеркале было мутное отражение. Парень протер поверхность рукой.
Темная цепочка татуировок тянулась от шеи вниз по ключице, затем спускалась по ребрам и утопала вниз. На груди распахнув свои крылья, взлетал орел, голову которого украшал терновой венок. На правой руке татуировки собирались в причудливый узор древних знаков. Черно-белые картинки были по всему телу: и на спине, и на ногах и даже там, где не каждый сможет увидеть. Но людей пугали рисунки на лице. Множество мелких надписей, которые никто не может расшифровать, кроме самого Гектора.
Лицо – эта та зона, к которой он никому не разрешает прикасаться. Он до сих пор чувствует боль, когда смотрит на свое отражение. Уставший, немного разбитый от постоянной тоски, парень прокручивал в голове события вчерашней ночи, которая странно закончилась.
Обрывки пазла были разбросаны повсюду, но собрать их было нелегко.
Он включил холодную воду, взобрался в ванную и принял позу эмбриона. Тело ужасно ломило, голова наполнялась тяжелым. А неизвестность мучала.
Холодные капли воды стекали по выпирающим позвонкам. Холод пробирал до самого нутра. Закрыв глаза, он снова оказался там, где когда-то все началось.
Каждый в этом мире чего-то боится, каждый спасается и лечится от этого как может. Кто-то пытается решить проблему разговорами с близкими, а кто-то замыкается в себе. Но все мы с одинаковыми потерями встретим новый день, день в тумане наших страхов.
***
Когда я просыпаюсь, то первым делом бегу в ванную. Меня ужасно мутит, тошнит. Ноги подгибаются. С силой открываю дверь уборной и подлетаю к унитазу. Тошнота сворачивает меня втрое. Я корчусь в муках около унитаза, пытаясь унять дрожь в коленях. Не думала, что мертвых может тошнить. По крайней мере, так сильно.
Еле поднимаюсь с пола. Руки трясутся, ноги тоже. Вокруг все плывет, словно я на карусели. Смотрю в зеркало. Да уж, вид у меня, как после сильной бомбежки. Глаза просели куда-то вглубь, вокруг них образовались темно-синие круги. Кожа бледная. Я немного отекла.
Последствия смерти – вот они, какие! Я смеюсь сначала тихо, потом еще громче. Легкие наполняются воздухом, я слышу булькающие звуки. Смех переходит в истерику, сползаю по раковине на пол. Обхватываю колени руками, жмусь к холодному кафелю.
Черт бы подрал, все это! Я теперь мертва, мертва!
Слезы застилают глаза, становится еще хуже. Тошнота снова поднимается из глубины желудка, я ощущаю ее около горла. Один рывок – и я вновь над унитазом. Слезы стекают градом по щекам. Что же придется смириться с тем, что я сдохла! Я СДОХЛА,