Страница 31 из 108
Отпустим в небо первую чайку
Я постоянно прокручивала этот момент в голове. Старалась понять, когда все это началось, и когда все резко закончилась. Пыталась совладать с эмоциями, но ничего не получалось.
Я кричала, внутри меня все разрывалось, просило сдохнуть. Смутно помнила происходящее ночи, но на руках появились страшные синяки, оттеки в области ног, а ягодицы исколоты до крови.
Медсестра как-то кинула между дела, что мои вопли были слышны даже на улице. Больные думали, что меня оперируют без наркоза. Но на самом деле все было куда страшнее.
Все, что было до того вечера, стерлось в пыль, превратилось в ненужный мусор, а от хлама, как всем известно, нужно избавляться.
Навсегда в моих глазах останется отпечаток боли, которую невозможно вытерпеть, невозможно совладать с ней, можно только принять и подчиниться этим эмоциям, которые, как яд с медленным эффектом, будут убивать осторожно шаг за шагом.
С того вечера я просто выпала из жизни, словно покинула свое тело. Моя память сыграла со мной в очень злую шутку, стерев все и оставив только белое платье с багровыми пятнами в области сердца.
Я очнулась в комнате с обшарпанными стенами. Резкий запах боли, страха и страдания ударил в нос. Стало ясно, что я находилась в больничной палате. Но я не понимала, как попала туда.
Мои запястья были привязаны жгутами. Я кричала, просила развязать меня. Но меня никто не слышал, или, по крайней мере, делал вид, что не слышит.
Через час я охрипла, просто перестала слышать себя.
Мне казалось, что я кричала громко, а на самом деле оказалось, что я скулила, шипела.
В мою палату редко кто заходил, в основном это были люди в белых халатах, которые машинально ставили мне уколы, проверяли мой пульс.
На все вопросы они отвечали тишиной.
Я не знала сколько прошло времени с того вечера. Час, два, сутки, неделя, месяц. Да, мне было все равно. Ведь теперь жизнь стала пеплом, которую поджог Вой, он же ее и развеял по ветру.
Я могла догадываться о времени, только по тому, как мне приносили еду. Было смешно видеть, как меня заставляют есть. Но я всегда отказывалась.
Мои руки так и были привязаны жгутами. Наверное, я сошла с ума и загремела в психушку.
Спустя какое-то время в моей палате появились родители. Мама выглядела ужасно, словно ее держали в сыром подвале. Немытый волос, который был причесан в разные стороны, мятая блузка, потухший взгляд. Она постоянно всхлипывала.
А папа, в отличие от мамы, держал себя сдержанно. Мало говорил, я слышала от него лишь стандартные фразы, обрывки предложений. Он будто впитал в себя всю боль, которая есть во мне, и теперь эта серая, покрывающая в дождь дороги, грязь медленно разъедала его изнутри.
Родители приходили ко мне три дня подряд. На все мои вопросы: «Что случилось? Когда меня заберут отсюда?», они отмахивались, пытались уйти от разговора, кардинально меняли тему.
Я поняла, что это гиблое дело, и больше не задавала подобные вопросы.
Я покинула свое заточение, также непонятно, как и попала в него.
Медсестра с ужасными пятнами на белом халате пришла как обычно утром. Но завтрак она с собой не прихватила.
Женщина молча освободила мои руки из плена жгутов. Мне неожиданно стало так легко.
***
Люди постоянно сбиваются в какие-то стаи, организуют свои круги, в которые принимают только тех, чье мнение и взгляды, как им кажется, совпадают. А что же делают те, кто не попал в закрытые общества, чьи взгляды на жизнь показались другим глупыми или странными? Ничего! Они остаются одни, становятся «сами по себе».
Тогда возникает вопрос, почему одиночки не организуют свои стаи? Все довольно просто, как алгебраическое уравнение! Мнения одних убивают мнения других.
Отличники любят дружить только с такими же, как они. Им нравиться болтать об учебе круглосуточно, сидеть за отдельным столиком в столовой и обсуждать новую теорему или искать правильность решения задачи, над которой они сломают голову, но все равно решат.
Плохие девочки хотят дружить с плохими мальчиками. Быть рядом с ними, целоваться около школы, обниматься у всех на виду. Плохим девочкам нравиться быть в центре внимания, а крутым мальчикам нужно только одно. Но это совсем не наше дело.
Спортсмены – это совершенно другая планета. В их голове, кроме программ тренировок и правильного обмена веществ, нет ничего, что могло бы зацепить. Честно признаться, я боюсь, что с ними не о чем поговорить.
Я никогда не выделялась особым талантом, не решала сложных алгебраических задач, не целовалась у всех на виду. Я была одна, пока меня не заметила Лиана. Но теперь время снова вернуло меня обратно. Теперь я снова одна.
Сердце стучало быстро, оно было готово вырваться из груди и умчаться вдаль. Если честно, я бы с радостью последовала за ним.
Мой взгляд упирался в деревянную дверь, за которой находилась моя группа. Но мне не хотелось их видеть, мне не хотелось видеть никого.