Вечер манит на смерть

 Финальная игра

Я поймала себя на мысли, что сделаю все возможное, только чтобы обрести победу. Я хочу подарить всем покой и, может быть, счастье.

Здесь, за гранью жизни, в потоках тумана, ценности в моей голове меняются местами. Я понимаю, в чем так сильно заблуждалась все время,  что делала неправильно. Жаль, что время нельзя отмотать обратно, исправить то, что навсегда останется лишь воспоминанием. Но мы можем сами решить, какое это будет воспоминание – грустное или, наоборот, радостное.

–  Мои мама и папа, –  заговорил Кай, когда затих голос Ильи, –  были первыми поводырями. Я не знал об этом, пока они были живи. А после их смерти туман не заставил себя ждать.

Эти слова дались Каю тяжело. Это было видно по натянутым мышцам, опущенным глазам и слабой улыбке, которая кричала «чтоб все сдохли».

–  Я стал поводырем. Вечер сам выбрал меня. А Гектор, как бы за компанию, –  продолжал Кай. – В тот день, когда мама с папой разбились, мы поехали с ними. Гектор сначала не хотел, но я его уговорил. И всегда буду винить себя за это. Если бы я тогда не был так настойчив, сейчас бы он не сидел здесь.

–  Брось, брат, –  Гектор подошел к Каю и обнял за шею, –  ты же знаешь, что такой исход событий был уготовлен заранее. Как бы мы не сопротивлялись, вечер сделал бы по-своему.

Кай лишь слабо улыбнулся.

–  Когда автомобиль слетел с трассы, мама с папой не паниковали. Они как-будто знали, что так и должно быть. Лишь потом я узнаю, что это так и было. А мы с Геком орали, как ненормальные. Но знаешь, –  повернулся ко мне блондин, –  мы не умерли. По какой-то странной случайности мы очутились дома. В постелях. Но внутри у нас все, словно потухло, подохло. А потом мне сказали, что родителей больше нет.

Кай заплакал. Мне было больно смотреть на него. На них. Они все страдали.

–  Но я помнил, как лежал в крови. Как мое лицо и тело пронзали осколки стекол. Я умирал, но выжил, –  хрипел Гектор.

–  Твои татуировки, –  осенило меня.

–  Но шрамов не было нигде. Но я их чувствовал, они болели. Поэтому я забил все клеточки своего тела, каждый уголок лица татуировками. Мне так было легче. Они напоминали мне о смерти, говорили мне правду, кричали о том, что моя жизнь кончилась там, в автомобиле.

–  У вечера довольно извращенная фантазия, –  усмехнулся Илья. – Он решил продолжить династию своих слуг, не ходя далеко. Взял детей, родственников и обрек на муки.

В голове бегали мысли. Они сталкивались друг с другом. Я пыталась ухватиться за кусочки воспоминаний, но они били напрочь.

–  Тот врач, Егор, он твой отец? – спросила я.

–  Да, он самый. И это он поведал мне о тайнах вечера, передав этот гребанный, черный плащ, –  Илья засмеялся. Истерика.

–  Да, это Егор Анатольевич подарил нам Лейлу. Ну, как подарил. Оставил и ушел, –  закричал Кай. – Мерзкая псина. Мучала меня все это время. Не давала спокойно жить. Ненавижу тебя.

Шерсть Лейлы встала дыбом. Она оскалилась.

–  А я все время бежал от тумана. Прятался за городом, где нет людей. Не хотел слушать, не желал знать их секреты. Они так сильно сводили с ума, что было страшно просто закрыть глаза, –  Гектора трясло.

–  Но почему вы выбрали меня манящей? – задала вопрос, на который так жаждала узнать ответ.

Гектор улыбнулся, а Кай захохотал.

–  Все очень просто, –  развел руками Илья. – Ты сама стала ей, без нашей помощи. Мы тебя не выбирали, ты все сделала за нас.

Я была в шоке! Не осознавала сказанного.

–  Как это? Я точно помню, как ты Илья уводил меня за собой в плаще.

–  Да, но фигуру в плаще может видеть только тот, кто этого захочет, –  ответил странник.

И тут мне стала все ясно. В нашей игре крутилось еще одно звено, которое завязала этот виток и сама вышла из него, обрела покой.

–  Алена, –  прошептала я, –  это она рассказала мне о тумане и его секретах. Она убедила меня в том, что вечер придет за мной. Она просто обвела меня вокруг пальца. Переложила груз со своих плеч на мои. И она не нарушила правил. Ведь, когда я осознала происходящее, то уже была манящей.

–  А старушка не промах! – засмеялся Кай. – Когда мы пришли за ней в последний раз, она даже слова не выронила. Боевая женщина.

–  Она просто сожалела о том, что натворила тогда. Она искренне раскаялась, –  попыталась защитить я Алену. – Но, она ведь рассказала Ирине Витальевне правду, когда пришла к ней в дом. Значит, этот виток истории обречен на провал?

В голосе была досада. Я не могла поверить, что после нас кто-то снова будет страдать. Искать ответы, преодолевать свои страхи.

–  Все зависит только от нас, больше не от кого, –  прошептал Илья, словно боялся, что нас подслушают. – История творится в режиме настоящего, и поэтому дальнейшее зависит от поступков, которые мы совершаем сейчас.

Стало очень холодно. В голове не укладывалось все, о чем мне рассказали. Хотелось спать. Забыться.

–  Получается, что вечер – это неживое. Его не существует? – спросила я.

–  Получается, что так. Вечер – сила, которая всеми нами помыкает. Он родился на этом пустыре в тот миг, когда Олеся Новгородцева прокляла всех и вся, –  подвел итог Илья. – Иногда, нужно сдерживать себя, чтобы потом не приходилось расплачиваться за свои слова.