Страница 2 из 13
– Нужно будет наведаться туда всем вместе, – сказал он. – Покажешь нам эту могилу, это дело требует тщательного изучения.
– Признавайся, Протасова, ты эту штукенцию из дома притащила? – Федя все еще пытался найти какой-нибудь подвох.
– А я слышала, что с кладбища ничего нельзя брать, иначе мертвые не оставят тебя в покое… – тихо сказала Настя, накручивая на указательный палец каштановую прядь.
– О, известно немало историй, когда покойники требовали плату за отобранные у них вещи, – понизив голос, заговорил Влад. – И в нашем городе происходили подобные случаи. Лет сорок назад подрабатывал на этом кладбище один парень, Колька Гусев. Копал могилы, ну и все такое. И вот однажды выкопал он кольцо, золотое, с большим драгоценным камнем. Колька, естественно, обрадовался, продал его какому-то мужику, а деньги все в тот же день и пропил. На следующее утро увидели его – а он мрачнее тучи. Спрашивают у него, что и как, а он рассказывает, что напился он, завалился спать, и снится ему женщина. Одета не-по современному, а глаза пустые и безжизненные. Смотрит на него строго и спрашивает: «Ты зачем мой перстень забрал?», а потом молча уставилась на него и смотрела всю ночь. Все с этого посмеялись, да посоветовали пить меньше, и вроде бы Колька отошел от этого, но на следующую ночь опять она ему снится. И опять всю ночь смотрит на него с молчаливым укором. Колька проснулся с чувством, будто совсем не спал, и решил избавиться от покойницы. Назанимал денег, купил другое кольцо, пришел на кладбище и зарыл в том же месте, где перстень нашел. Там, конечно, уже похоронили кого-то, но он понадеялся, что получится. Смотрят все – Колька опять довольный, смеется, но недолго это длилось. В эту ночь опять приснилась ему женщина, и опять с утра казалось ему, что он не спал совсем. Бросился он мужика искать, которому перстень продал, готов был любые деньги заплатить ему, да только того и след простыл. Кто такой, где живет – никто не знал. Бросил Колька работу, начал пить, и всего через неделю повесился здесь на кладбище, на старом тополе, недалеко от того места, где кольцо нашел. Говорят, теперь бродит он по кладбищу ночами и ищет потерянный перстень…
Настя взвизгнула и подскочила со своего места. Федя засмеялся и отбросил подобранную с земли длинную ветку, которой ткнул ее в спину, пока она увлеченно слушала.
– Классический случай белой горячки, – высказал он свое мнение. – Не повезло парню, нарвался на паленую водку.
– Может, ты его сегодня и видела? – Дина обратилась ко мне.
Я сделала вид, что не услышала ее вопроса, заданного с едва заметной ухмылкой. По спине пробежал легкий холодок, но не из-за рассказанной Владом истории, а из-за чувства, что кто-то опять пристально смотрит на меня. Поворачиваться совсем не хотелось, но тело двигалось помимо моей воли. За металлическими прутьями забора мелькнул знакомый взгляд, но через секунду видение растаяло.
К счастью, задерживаться здесь никто не собирался. Было уже поздно, и встретиться с разъяренными родителями было страшнее, чем увидеть целую армию духов и привидений. Напоследок я бросила еще один взгляд на кладбище, но в этот раз никого не увидела, что, впрочем, совсем не удивительно. Федя был прав, все эти видения происходят от излишней впечатлительности.
Домой я добралась без приключений, а веселая болтовня Влада заставила меня забыть о странных глюках. Мы жили в одном доме, поэтому я без опасений гуляла с нашей компанией до поздней ночи. А он гулял до поздней ночи, просто потому что он был Владом, и его мать уже смирилась с этим.
Мы попрощались на первом этаже, и я быстро взбежала по ступенькам на второй, который по совместительству был последним. Квартира встретила меня темнотой и тишиной. Ближайшие несколько недель мне предстояло прожить одной, родители уехали в соседний город навестить бабушку, а мне было позволено остаться дома. Мне повезло, потому что, во-первых, бабушкина квартира была небольшой, во-вторых, я отлично сдала экзамены, а в-третьих, по мнению родителей я была достаточно ответственной, чтобы остаться одной и не натворить дел.
– Только, пожалуйста, не шатайся по ночам и возвращайся не позже десяти! – то ли попросила, то ли приказала мама.
Я взглянула на время: была половина двенадцатого. Прости, мам, это было в последний раз, обещаю. По крайней мере, сегодня.
Пока закипал чайник, я жадно ловила свежий ночной воздух у открытого окна. Я жила в одном из тех старых двухэтажных домов, которые затеряны на окраине города, с маленькими сарайчиками в глубине двора, заросшего старыми яблонями и рябинами. Двор не освещался, поэтому я не сразу заметила темный силуэт, возникший рядом с одной из яблонь. Разглядеть его было невозможно, да я и не собиралась этого делать.
Возможно, это был кто-то из соседей, засидевшихся на улице в этот теплый вечер, или случайно забредшая к нам во двор не совсем трезвая личность, но мои расшатанные нервы в этот момент окончательно сдали. Я вскочила, захлопнула окно, выключила плиту и побежала в свою комнату. Плотно задернув шторы и закрыв дверь, я забралась с ногами на кровать и замерла. Мне казалось, что сейчас незнакомец с кладбища вот-вот бесшумно прокрадется в квартиру и уведет за собой.
Минута шла за минутой, я напряженно вслушивалась в ночную тишину, но ничего не происходило. Осознание того, что я веду себя как ненормальная смешивалось с нарастающим чувством безотчетной тревоги, но никаких видимых причин у меня для этого не было.
Я снова стояла на залитом лунным светом кладбище, но на этот раз я не помнила, как я сюда попала и зачем. Передо мной появилась незнакомая женщина в длинном темном балахоне.
– Пойдем, – сказала она, обернувшись ко мне.
Мои ноги сами по себе зашагали по широкой асфальтовой дороге. Только сейчас я заметила, что держала в руке лопату, и, как я ни старалась разжать пальцы, не могла этого сделать. Незнакомка вела меня по уже знакомому пути. Как-то незаметно, как будто телепортировались, мы дошли до той самой могилы, на которой я нашла брошь. Женщина остановилась и повернулась ко мне.
– Копай, – сказала она.
Ее рука указывала на могилу. Тело мое послушно повиновалось, а я боялась представить, зачем я это делаю. Воздух был вязким, и казалось, что даже время в нем застревает. Я не чувствовала ни тяжести, ни усталости. Наконец, лопата ударилась по что-то твердое. Это был не гроб, как я ожидала, а небольшой то ли ящик, то ли сундук. Я спрыгнула в яму, чтобы достать его, но как только моя рука коснулась крышки, женщина снова заговорила.
– Теперь это твое.
Незнакомка растаяла в воздухе, а ко мне вернулся контроль над телом. Я размышляла, стоит ли открывать находку, и в конце концов любопытство взяло верх. Было темно, но от земли словно исходило легкое свечение, поэтому мне без труда удалось нащупать замки и с легким щелчком открыть сундук
Я подняла крышку и замерла в недоумении. Внутри сундука ничего не было. Я ощупала его руками, но и это ничего не дало. И зачем мне этот прогнивший ящик?
Придумать ответ на этот вопрос я не успела. Свечение вокруг становилось все ярче и ярче, слепило глаза, и от него нигде нельзя было укрыться. Тело наполнилось какой-то легкостью, и мне показалось, что я сейчас взлечу.
Полетать не удалось, вместо этого я просто проснулась в своей кровати. Сон был странным, но непонятнее всего была его особая реалистичность. Словно я и вправду была там, на этом кладбище и видела эту женщину. Все это было странно, но объяснимо. Вчерашняя прогулка меня слегка напугала, и теперь мой мозг занимается додумыванием недостающих фактов.
Спрыгнув с кровати, я подошла к окну и распахнула шторы. На улице было солнечно, через открывшееся окно в комнату ворвалось щебетание птиц и рев машин. Я усмехнулась, взглянув туда, где накануне, как мне показалось, стоял какой-то человек. На этом месте висело на бельевой веревке чье-то длинное темно-серое пальто. Одной загадкой меньше.
Дверной звонок разрывался. Даже открывать не нужно было, чтобы понять, что это Влад: только он всегда трезвонил так, будто за ним кто-то гонится.