Страница 69 из 116
Подумала так и вдруг совершенно успокоилась. Всё-таки практичность — великое благо, она помогает думать о важном впереди и не трястись из-за того, что уже произошло. Теперь у нас новое испытание: надо проверить тот проход, который нашёл наш магистр.
Как только я поела, Алан собрал все вещи и встал передо мной живым укором, как бы говоря: ну, скоро ты там? Тут же вскочила и сообщила, что готова следовать за ним, а про себя прибавила: только бы поскорее уйти с этого места и забыть змею как страшный сон.
Он сделал мне знак, зажёг над нами светлячка поярче и уверенной поступью двинулся вперёд. Я поскакала за ним, моля богов, чтобы не зацепиться за камень и не навернуться. Всё-таки я очень неуверенно двигаюсь в темноте.
Шла за Аланом и думала о нём. Хороший он человек. Добрый. Не знаю как насчёт честности и порядочности, но не подлый, это точно. Не зря Дейдра его так уважает, она в людях разбирается. Она также уверяла, что наш магистр в меня влюблён. Не знаю, не знаю. Держит он себя со мной очень почтительно. Когда увидел, как я перепугалась, обнимал ласково, но никаких поползновений не предпринимал. Конечно, я бы ему ничего не позволила, но, думается, если бы был влюблён, вряд ли сумел удержаться. Или он такой особенный человек?
А мне-то он нравится? Никак не могу определиться. Если смотреть на то, как он выглядит, то не очень. С Генрихом его не сравнить. А вот если ориентироваться на свои ощущения от того, что он рядом… С ним спокойно и надёжно, не то, что с Генрихом.
В Генриха я влюбилась, покорённая его яркой внешностью и открытым, бесшабашным нравом, а ещё в глубине души меня грела мысль, что он — сын моей обоаемой Марты. Но, если уж на то пошло, я всегда подспудно побаивалась, что он ненадёжный. Не вообще, а для меня лично. На него я боялась опереться, нагрузить своими делами, поделиться страхами и чаяниями, да он бы не стал меня слушать. Вот ещё, глупости какие- девичьи бредни. У нас шла игра в одни ворота. Был он: его дела, его планы, его стремления и достижения. А я шла как дополнение: украшение его великой жизни, само по себе не имеющее ценности. Почему-то я осознала это только сейчас.
С Аланом не так. Он уважает во мне отдельную личность. Для него важны мои чувства. Даже если они не очень разумные, как в случае со змеёй, он всё равно с ними считается. Генрих бы послал меня в соответствии с его любимым выражением "посмотреть в лицо своему страху", а потом заставил бы готовить тот самый супчик собственноручно и ещё посмеивался бы. Я помню случай с качелями. Я тогда сказала, что не надо раскачивать качели слишком высоко, я боюсь и у меня кружится голова. Так он нарочно раскачал их под самые облака и остановился только тогда, когда меня вытошнило. Именно в тот раз я впервые услышала про "лицо моего страха". Вместо того, чтобы посочувствовать и признать свою ошибку, он во всем обвинил меня. Тогда я была влюблена до одури и не обратила на это внимания, а напрасно. Это был первый звоночек.
Генрих не стеснялся ломать меня под себя, хотя потом всё равно бросил.
Не знаю, какие у Алана планы на мой счёт, возможно, Дейдра права, а возможно и ошибается, но с ним я по крайней мере могу быть спокойна: ломать меня через колено он не собирается. Его я устраиваю такая, какая есть.
В таких раздумьях я не заметила, как мы дошли до места. Алан ещё издалека заметил свой крюк: полированный металл блестел в темноте. Хорошо, что Дейдра дала мне пару уроков: я довольно ловко вскарабкалась наверх и залезла в устье низкого и довольно узкого коридора. Алан сначала меня подсадил, а затем забрался следом. Угнездился рядом и спросил:
- Как думаешь, нам стоит запустить твой поисковик?
Я прикинула и решила:
- Стоит. Только не надейся, что я снова стану за ним бегать. На четвереньках это не слишком сподручно. Мы просто посмотрим, куда он полетит, а потом я его развею. Незачем зря силу тратить.
Алан признал, что это разумно, после чего я создала зелёного светлячка с теми же словами: "путь на свободу". Он покрутился вокруг Алана, желая выбраться к озеру, но тот заслонил проход и светлячок ринулся в проход. Если бы оказалось, что там нельзя пройти, он бы вернулся через пару минут, но он исчез и вскоре я почувствовала, что он выбрался куда-то на простор. Это мог быть и ещё один подземный зал, но нас это уже не пугало. Выбрались из этого, выйдем и из следующего.
***
Александр лез по отвесной скале и ругательски себя ругал. Ну зачем он попёрся за Дейдрой? Выставит себя благородным спасителем захотел? Перед кем? Адель не видит его страданий и не оценит стараний, а на фоне остальных он просто кочерга среди мечей. Ведьмы обучены скакать по горам как козы и лазать как змеи, Хольгер тоже не новичок, Элиастен… Ну, у дарсианца опыта не больше чем у него самого, зато ему легче. С одной стороны Дейдра помогает, а с другой… Гораздо легче втащить себя на высоту тонкому и лёгкому в кости потомку эльфов, чем мощному, тяжёлому сальвинскому принцу. Меньше силы требуется.
Хольгер, конечно, тоже не лёгонький, зато сноровистый, ишь, как ловко лезет! Безо всякой магии.
Хотя Дейдра предупредила: никакой магии без согласования с ней. Александр время от времени применял частичную левитацию, Летать не летал, но облегчал собственный вес примерно вполовину, что помогало затаскивать самого себя на высоту. Попутно проклинал собственного наставника. Тот много сил положил, чтобы нарастить принцу мышечную массу: и гонял, и кормил особым образом, а на самом деле на неё стоило махнуть рукой, вместо этого работать над ловкостью и гибкостью.
Наконец очередная стенка была пройдена и вся команда расположилась на краткий отдых в небольшой выемке между двумя скальными образованиями. Каменные выступы служили хорошей защитой от ветра, а вода, стекавшая с горы по весне, промыла канавку, по которой бежал чистейший ручеёк. Пожалуй, обилие этих ручьёв, ручейков и речушек мирило Александра с существованием Драконьих гор. На его родном полуострове вода являлась ценностью и в походах приходилось тащить её с собой. А здесь пей — не хочу! Холодная, аж зубы ломит, и такая вкусная!