Страница 19 из 19
Карен сидел за рабочим столом в своем кабинете заведующего лабораторией и пил чай из широкой чашки тонкого фарфора, расписанной волнистым синим узором. Чай был только что заваренный, крепкий, слегка подслащенный и ароматный. Чудо, а не чай. Цвета коньяка. Коньяк, кстати, очень хотелось в этот чай добавить, поскольку итоги дня были не столь радужны. Его предчувствия оправдались на все сто процентов. Санитары обыскали лечебный, исследовательский и учебный корпуса, но не нашли никого подобного сбежавшему экспонату.
Дальнейший опрос студентов и преподавателей тоже ничего не дал. Оный опрос, разумеется, пришлось проводить очень деликатно, но Карен подозревал, что голая девица на факультете все-таки ещё попадает под категорию “Не видели ли вы чего-нибудь странного?” Увы, не видели. Никто не видел. Мышка, как и боялся Карен, забилась в щель и как будто растворилась в воздухе.
Следующим шагом было перечислить опции. Итак, если она по-прежнему на факультете, то рано или поздно она вылезет из темной дыры или на кого-нибудь натолкнется. Если она уже покинула факультет, то в голом виде дойдет только до ближайшего патруля полиции. А если не в голом? Да нет, решил Карен, даже в одежде она будет так выделяться в толпе, что полиции ей не избежать. Значит, надо будет напрячь связи Варшавского, наврав служителям закона что-нибудь про сбежавшую пациентку психиатрии.
Стоп! А этот вариант вообще рассматривать надо? Откуда она одежду-то возьмет? Не говоря уж о том, что надевать и носить ее она тоже пока еще не умеет. Это все было следующими шагами в её обучении.
Карен задумался. Вопрос “Не видели ли вы чего-нибудь странного?” заставил его проиграть события этого дня. Потом еще раз. Потом заново. А потом поперхнуться чаем. Поставив чашку на такое же изящное блюдце, он вытащил из кармана чересчур умный телефон и произнес:
– Алло, Тосенька?
“Тосенькой” был искин университета, впервые созданный несколько десятков лет назад. Тосенька (от имени Тося, если полно – Анастасия) подбирала расписание преподавателей и студентов, обеспечивала замены по болезни и отпускам, отслеживала тесты, успеваемость, начитанные часы и даже вела ведомости на стипендии и зарплаты, в общем, занималась кучей дел, без которых функционирование такой большой организации, как университет, было бы невозможно. Создавший его декан IT факультета, по каким-то одному ему известным причинам, дал искусственному интеллекту столь игривое имя. Имя прижилось, и, несмотря на периодически приходящие из Минобразования пароксизмы политической корректности, все новые и продвинутые версии искина также получали имя “Тосенька”. Просто все к нему привыкли, и никто не решался устраивать хаос на пустом месте.
Точнее, почти никто. Один раз это все-таки случилось. Жаждущие взяток чиновники Минобразования все-таки заставили сменить имя и тональность голоса искина. Нанятая PR-фирма, пообщавшись с чиновниками, подобрала имя, которое точно должно было удовлетворить претензии министерства. Имя было “Даго-Махер”. Именно так, с ударениями на первых слогах. Д`аго-М`ахер должен был создать в университете безопасную зону с абсолютной цензурой, без намёков на то, о чем все студенты и так давно знали и хорошо, если уже давно не занимались, и где ни одна <блип> не могла бы сказать вслух “<блип>”, <блип>! Было подозрение, что чиновники просто хотели взятку за отказ от переименования и объяснили это пиарщикам. Которые, надо признать, с заданием справились на “отлично”. Однако денег у университета не было, так что пришлось менять имя и голос искина.
Первое время студенты, а также наименее ответственные младшие преподаватели издевались над новым именем, перевирая его как могли. На что Даго-Махер гордо хранил молчание. Это тут же стало популярным способом оправдывать прогулянные лекции. “А Дохлый Магёр мне ничего не сказал!” Это, конечно, не могло послужить аргументом для разговора с министерством. Подумаешь, учебный процесс! Приказ есть приказ!
Однако, к несчастью для министерства, оказалось, что на каком-то редком языке вроде суахили Даго-Махер означает “падшая женщина”. Институт тут же пригрозил подать иск на курирующего требование чиновника. Чиновник попытался свалить все на пиарщиков. Пиарщики пригрозили рассказать, что требовал от них чиновник. В общем, министерство временно отступило и заткнулось, отправив чиновника на стратегический проект курирования детских яслей где-то в Салехарде. Было понятно, что они как-нибудь отыграются, но, обжегшись на имени искина, чиновники оставили его в покое. В результате Тосенька с голосом из советского фильма “Девчата” вернулась в жизнь университета, старательно исправляя бардак, устроенный Даго-Махером.
И вот этот голос бодро и с энтузиазмом давно исчезнувшего прошлого страны зазвучал из телефона:
– Да, Карен Ахмедович!
– Покажи расписание на сегодня и завтра студентки Натальи Курицыной.
– Профессор, я должна вам напомнить, что неформальные отношения со студентками и студентами могут приводить к дисциплинарным мерам.
Кое-чем министерство все-таки смогло нагадить в ответ.
– Да-да, я в курсе. Расписание?
– Сейчас! – бойко ответила Тосенька.
Карен задумчиво посмотрел на появившийся на экране его очков результат. Потом махнул рукой перед носом сначала направо, потом налево, пролистывая дни. Задумался. Аккуратно взяв чашку, он отпил чая, а потом вслух, будто спрашивая сам себя, сказал:
– И на кой черт ей сдалась эта физкультурная форма?
– Она ей ни сегодня, ни завтра не нужна, – все так же бодро вмешалась Тоська.
– Брысь! – рыкнул на нее Карен, не ожидавший, что его еще слушают.
– Поду-умаешь! – фыркнула Тосенька, изобразила звук брошенной на рычаги трубки старинного телефонного аппарата и, похоже, отключилась. Нет, никаких эмоций искин, разумеется, не испытывал, но, натренированный на диалогах из фильмов, умел блестяще их имитировать. Разумеется, к своей пользе. К счастью, под “своей” пользой, Тосенька понимала пользу Университета, так что проблем такая хитроумность не создавала.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.