Страница 11 из 72
- Тебя слишком много, - дёргаю его за рубашку, когда он порывается пройти в зал, и, удостоверившись, что Соня нас не услышит, утягиваю обратно в коридор. - Ты в своём уме? Сначала отказываешься её принимать, а потом мозолишь глаза своей рожей!
- Лицом, Вася. Воспитанные женщины так не выражаются.
- Да мне плевать! Всё! Передал свою стряпни и вали на все четыре стороны! Нечего теперь ходить сюда, как к себе домой!
Потому что это моя территория, а захватчиков мне и без Максима хватает. Итак не спальня, а детская игровая комната! А дальше что? Отдам ему гостиную, а сама переберусь в ванную? Потому что он и кухню заграбастает, чтоб свои супчики варить...
- Я же помочь хочу. Ты пять минут назад жаловалась, что загибаешься без няньки. Так чем я плох? Видишь, - трясёт пакетом со своими дарами и так знакомо играет бровями, - я тебе пригожусь, Васёна. Где у тебя микроволновка?
Отлично. Я развелась, обзавелась собственной жилплощадью, нашла постоянную работу, а в итоге... сижу за столом напротив бывшего мужа, а по правую руку от меня пятилетняя девочка крошит корочку белого хлеба в бульон. Странный у меня вышел побег с идущей ко дну лодки...
- Ты пробовала искать... - Максим косится на ребёнка и, нахмурившись, на мгновение замолкает. - Пробовала её искать?
Похоже, он решил, что имя Вера у нас под запретом. Истерик опасается? Так зря, Соня какая-то пуленепробиваемая. О матери не говорит и на брошенную малышку совсем непохожа. Словно это и впрямь небольшие каникулы, в которых просто не может быть места для печали. Впрочем, маленькая ещё, вдруг не осознала?
- Пробовала. Хотела написать ей в социальных сетях, но ты не поверишь, - склоняюсь над своей тарелкой с залитыми молоком хлопьями, и перехожу на заговорщический шёпот, - она отовсюду удалилась! Неожиданно, правда?
- А родственники?
- Чем ты занимался пять лет? Мне кажется, этого времени должно было хватить, чтобы запомнить - после смерти мамы никого у нас не осталось. Баба Зоя не в счёт, - её Некрасов уж точно помнит. Мы три года подряд ездили к ней в деревню: я отсыпаться, а он снимать красочные пейзажи. Везло, кстати, только ему, потому что с баб Зоей об отдыхе до обеда можно и не мечтать.
- У неё подруга была, то ли Алиса, то ли Анжела... - бросаю ложку в пиалу, с завистью глянув на Сонькин суп, - но у меня её контактов нет. Так что ни адреса, ни телефона мы Веркиного не узнаем. Ничего не узнаем, понимаешь?
Только если к гадалке какой обращаться, но я же реалистка и тратиться на шарлатанов не в моих правилах. Откидываюсь на спинку стула и, стянув с хвоста резинку, принимаюсь массировать голову, запустив пальцы в отяжелевшие от зноя волосы.
- Я просто не понимаю, что мне теперь делать. Что делать нам... Это же не игрушка, - перевожу взгляд на племянницу и еле держусь, чтобы не разрыдаться. - Она ведь поймёт, Максим. Не сегодня, так завтра. Захочет домой, а я даже не представляю, где этот дом находится.
Зря я от супа отказалась, ещё немного и свалюсь без сил, угодив лицом прямиком в чёртовы хлопья. Всё упёртость моя - когда разбегались, я зареклась ещё хоть раз пробовать Некрасовскую стряпню . Потому что, мне кажется, какая-то часть меня именно из-за этого кулинарного таланта в него и влюбилась. Вы видели его у плиты? То-то же...
- Во-первых, перестань нагнетать. Может быть, она уже через пару дней объявится. Во-вторых, перестань заниматься ерундой и нормально поешь. И тогда, возможно, - он встаёт и, замерев у стола, разминает затёкшую шею, - я подскажу тебе, откуда нужно начинать поиски. Допустим, у меня есть на примете один человек...
- Какой? - я рывком выпрямляюсь, и распущенные волосы безжалостно лупят меня по порозовевшим от волнения щекам. Сдуваю их и даже не думаю перечить, когда передо мной опускается тарелка с горячим. Да если нужно, я на жареных жуков соглашусь и проглочу их без промедления, только пусть не молчит!
- Вкусно? - он ухмыляется, когда я с жадностью вгрызаюсь в котлету, а я киваю, потому что произнести вслух слова похвалы выше моих сил. Это раньше считалось нормой, а в нынешних обстоятельствах - какой-то сюр.
- Не побежала бы разводиться, могла бы их каждый день есть, - ну вот, аппетит испортил.
Вилку кладу, с трудом проглатывая неприлично большой даже для такой невоспитанной женщины кусок, и вытираю ладошки о домашние брюки. Сейчас скажу что-нибудь неприятное...
- Так вот, пока ты не сморозила очередную чушь, я хочу тебе напомнить, - Некрасов обходит стол, стул, на котором сытая Сонька сидит, поджав ноги, и пялится в мультики на моём смартфоне, и наклонившись невыносимо близко к моему уху, шепчет:
- Дети в таком возрасте любого с потрохами сдадут. Даже родную мать.
Вот же ж... Твою дивизию!
- Вот-вот, журналистка хренова, - с пониманием глянув в мои широко распахнутые глаза, Максим пододвигает свой табурет к Сонькиному, переворачивает его, так чтобы устроить локти на спинке, и прежде чем начать свой допрос несколько раз глубоко вздыхает. Господи, и как я сама до этого не додумалась?! Ясно как - я была занята жалостью к самой себе...
- Сонь, так значит, ты любишь лепить?
- Ага, - малышка даже про Лунтика забывает, уставившись на заинтересовавшегося ей отца. А я про себя молю:"Продолжай! К чёрту фигурки из пластилина, к делу переходи!"
- А ещё чем занимаешься? Может, на гимнастику ходишь? Ты же на улице нам показывала...
- Не-а, только на рисование. Правда, мне уже не нравится... О, ещё на танцы ходила! Два раза, но потом мама сказала, что на танцы ходить не получится. Слишком далеко от дома...
- Прям таки далеко?
- Ну да. Там через парк нужно идти, потом ещё на троллейбусе ехать. Ты знаешь что такое троллейбус? - Сонька оживляется, когда Некрасов косит под дурачка и отрицательно качает головой, и принимается его просвещать. - Ну папа, это автобус такой! С рогами! Вот такими...
Господи, мы так до утра до сути не доберёмся!
- Сонь, - а значит, включаться нужно! И сама пододвигаюсь ближе, едва не наехав ножкой стула на пушистый кошачий хвост, но на Васькин недовольный возглас не реагирую. - А может, ты и адрес свой знаешь?
Умная же! Про тигров наслышана, про троллейбусы... А тут всего-то одно название! Ну, пожалуйста...
- Ну да. Я ж не маленькая, вдруг потеряюсь! Меня полицейский найдёт, а куда возвращать будет? - беспечно пожимает плечами и хватает со стола ещё кусочек хлеба. И жуёт так долго, кажется, целую вечность. Мы с Максом не дышим, а она уже и думать о моём вопросе забыла...
- Сонь, и какой у тебя адрес? - первым не выдерживает Некрасов, уже во всю отбивающий пяткой нервный ритм. - Расскажешь мне? Чтобы я в гости мог приезжать?
- Расскажу. Он у меня длинный.
- Длинный?
Что за ерунда?
- Ага, я вечно его забываю, - я холодею, а ребёнок смеётся, будто в этом есть хоть капля чего-то забавного.
Да это же катастрофа! Я вновь откидываюсь на спинку и прячу раздосадованную физиономию под своими ледяными ладошками, а Макс низко склоняет голову и чешет висок. Хоть в этом меня поддержал — расстроился вполне натурально, а план вроде был ничего...
- Мне мама специально в кармашки бумажки кладёт. Я читать не умею, но полицейские же умные!
А вот стоит девочке вновь заговорить, мы с Максимом синхронно открывает рты. Пялимся друг на друга, и поди разбери, отчего так загораются его глаза - от собственного восторга, или просто блеск моих в них так отражается.
Вместе подаёмся вперёд, вместе хватаем малышку за ладошки - он за правую, я за левую - и пока она удивлённо рассматривает нас зелёными глазами, одновременно задаём закономерный вопрос:
- И что, у тебя и сейчас такие бумажки есть?
- Наверно. Я одну в рюкзачок спрятала, в дырочку...
В дырочку, слышали?! Подскакиваю с места и со всех ног бегу в спальню, за розовым рюкзаком с жёлтым смайликом на переднем кармане. А где-то за моей спиной Некрасов неуклюже тормошит волосы на Сонькиной макушке. Правда, недолго, после чего смущённо улыбается, прячет руки в карманы брюк и, не зная, куда спрятаться от неуместного смущения, решает перемыть мою посуду.