Страница 27 из 58
– Я? – поворачивается, резво влагу с лица стирая. – Мне не привыкать. Второй год с этим живу.
Бедная. За плечи себя обнимает, взором своим узор на кухонных шторах изучает, лишь бы на меня не смотреть, и еле слышно признается:
– Боря поэтому и ушел.
Ну не козел ли? Идиот лысый, не зря мне не понравился. В такой ситуации жену бросить! Впрочем, мне ли судить? Мы с Козловой расстались из-за того, что она вечно ныла. По поводу и без, утром и поздним вечером… А тут проверки окон, утомительная процедура перекрывания вентилей перед уходом, ежедневные генуборки и наверняка нотации за пятна от чая на журнальном столике. Да этот Борька бы мне позавидовал, ведь во всем остальном подружка моя ничего была. Если рот чем заткнуть – не жизнь, а сказка. Для взрослых, с обязательным значком восемнадцать плюс на обложке. Господи, чего не хватало мне?
– А родители твои, как ко всему этому относятся? – ясно чего. Семьи не было. Не чувствовал, что мы одно целое и квартира моя – наша крепость. А вот с блондинкой этой иначе все. В будни мои монотонно друг друга сменяющие, так хорошо вписалась, что даже страшно становится. Как бы не привыкнуть.
– А у них разве выбор есть? Смирились, дочка ведь.
Вот и мне придется. И пусть и не из благородных побуждений, а все же в лепешку расшибусь, но недуг ее между нами не встанет. По крайней мере, хотя бы вид сделаю, что нормально все. Как сейчас, например:
– Вкусно пахнет, – крышкой звякаю и с удовольствием аромат наваристого супа носом потягиваю. – Кормить мужа будешь?
– Буду, – улыбается искренне, плечами ведет и пусть до конца от разговора нашего не отошла, но черпаком орудует лихо. И славно. Для первого раза расспросов хватит.
Стеша
Как там говорится: деньги идут к деньгам? Так вот, обещанные мне миллионы я еще не получила, но на работе моей заметные сдвиги пошли. Теперь я не горе-репетитор с причудами, а вполне себе востребованный педагог, с ежедневником собственным и каким-никаким, а графиком!
– Проходи, – улыбаюсь новой ученице и любезно в квартиру приглашаю. Шубу на плечики сама вешаю, тапочки перед гостьей на пол ставлю, а стоит ей пару огромных пакетов мне протянуть, в удивлении охаю:
– Катя! Куда тебе столько красок? – и гуашь, и акварель, и акриловые, даже масляную прикупила! Наверняка все без разбору с прилавков хватала, в корзинку бросая. – До этого еще далеко! Для начала карандашом овладеть надо.
– Ничего страшного. Я упертая, сдаваться не планирую, так что рано или поздно, пригодятся! – блузку поправляет и через плечо мое в гостиную поглядывает. – А Гриша дома?
Гриша! Господи! Я ведь его предупредить забыла. И пусть он мне вольную дал, ключ от «города» в руку вложил, а хозяйкой себя до сих пор не чувствую! Хоть и убираюсь теперь открыто, и порошки чистящие больше в комоде своем не прячу. Мне супруг целый шкаф в коридоре под это дело выделил.
Топчусь в прихожей и голову ломаю: отчитает меня Григорий или нет? Против Жени, с которой мы уже два занятия провели, вроде не возражал… Вчера даже парой фраз с ней перекинулся.
– На работе. К шести должен вернуться, – а значит, не встретятся. Разминутся, а я за ужином все мужу и выложу. Они вроде как знакомы, не будет же он запрещать дочь друга его семьи к искусству приобщать? Да и мне кое-какая польза от этой подработки — хоть через брюнетку эту узнаю, что можно, а что строго-настрого в их обществе запрещено!
– Проходи. Ванная там, – пальцем на дверь из темного дерева указываю и к комнате своей чужие покупки волоку. А сзади еле различимый топот преследующих меня шагов. Чего это она?
– Зачем мне в ванную? Я время зря терять не намерена, – и звучно так в ладоши бьет. В ладоши, понимаете? Те самые, что перил в подъезде касались, руля автомобильного, ведь вряд ли она городским транспортом пользуется, обуви уличной, которую пару минут назад при мне снимала, а после с рук песок стряхивала! – Сюда?
Вот вам и интеллигенция! Опережает меня, разрешением заручившись, в комнату проходит и, плюхнувшись на стул, щеки свои микробам на съедение отдает. Трет нещадно, а закончив, довольно улыбается.
– У меня от ветра лицо зудит. Все крема перепробовала, без толку. Что дорогие, что бюджетные – один черт сохнет.
Еще бы… Но я запрещаю себе об этом думать. Не дам болячке своей меня с курса сбить – я ведь трогать ее не собираюсь. И где у нее, что зудит, меня не должно беспокоить. А что до стола этого, так хлоргексидин мне в помощь!
– Я думала, мы в гостиной заниматься будем. Там столько света!
– А мне здесь привычней.
– В спальне? – на кровать мою поглядывает, а я хмурюсь, пряча свое смятение за волосами, что так и не успела в хвост собрать.
Мне бдительность терять нельзя! Одно неверное слово и наша с Гришей легенда полетит в тартарары.
– Она у меня вместо кабинета, – улыбаюсь и напротив ученицы сажусь, лист перед ней опуская. Пока без мольберта обойдемся. – Ну, давай сразу к делу. Ты говоришь, что прежде не рисовала?
– Нет, – копной своей черной трясет и улыбку мне возвращает. – Вообще, никогда. Уроки изо в школе не в счет.
И то верно. Чему там научат?
–Тогда для начала я тебе задание дам, чтобы понимать, с чем мы дело имеем. Нарисуй первое, что приходит в голову.
Достаю из настольного органайзера карандаш, Кате передаю и устремляюсь взглядом в окно. Чтоб не смущать пристальным вниманием, пока девушка просьбу мою выполнять будет. Минуту сижу, две, на третьей осознаю, что только сейчас, спустя почти три недели, что комнату эту занимаю, замечаю, какой вид на небольшой парк из окна открывается. Мрачный, с деревьями облысевшими, и фонарями, что уже горят вовсю. А летом, наверное, залюбуешься!
– Не знаю я, что рисовать!
Я вздрагиваю от шуршания смятого листа и лишь чудом успеваю его перехватить прежде, чем он до урны долетит. Вот тебе и на! Стесняется? Кривенько, конечно, по-детски, что ли, но чего же нервничать так?
– Говорю же, руки не из того места растут!
– Не преувеличивай. Я когда в вуз поступала, такой же была. Думала и года не продержусь, а теперь вот, уроки даю.
И пусть таланта у меня выдающегося нет, имя на всю страну не гремит, а удовольствие от занятия своего получаю. Особенно, когда девочки потом успехами своими делятся: Светочка, моя первая попытка в преподавательскую деятельность удариться, в прошлом году в университете победу в конкурсе одержала, Мариночка Синичкина с каждым днем все лучше и лучше рисует, Женя за два занятия, наконец, тени накладывать научилась. Почти, нам просто побольше практики нужно.
– А где ты училась, если не секрет? В колледже каком-то художественном, за границей? – улыбка у этой Кати красивая. Уверена, над зубами ее не один стоматолог поколдовал. Может, и себе такие сделать? Не зря же в авантюру эту ввязалась!
– Скажешь тоже, за границей! В соседнем городке. И вуз у меня технический был. Держи, – опять лист перед девушкой кладу и вновь карандаш, что она от злости швырнула на пол, ей в пальцы вкладываю. Вкладываю, а после как на иголках на стуле ерзаю. Заметит, если я антибактериальным гелем руки обработаю?
– А я на юрфаке. Отец заставил. Хочет, чтоб в конторе его сидела. С чего начнем?
– С простых фигур. К примеру, круг или квадрат. Выбирай.
– Квадрат, – соглашается, немного поразмыслив и губами своими кончик МОЕГО карандаша помусолив. Ну и фрукт, право же! Самая взрослая из тех, с кем мне работать приходилось, а удивляет сильнее, чем Синичкина, что на первом уроке пакет шоколадных батончиков умяла, что мама моя к чаю подала.
– А мне все эти законы совсем неинтересны. Скуку навевают, только, кого это волнует?
В таких семьях, как наши, родители обычно не задумываются, о чем их дети мечтают. Хотя, кому рассказываю. Наверняка ведь не по своей воле техническую специальность выбрала?
Почему же? Наоборот, мама даже отговаривала сначала, да только аргументы мои, что технарь без куска хлеба никогда не останется, перевесили. Уж слишком много менеджеров развелось!