Страница 13 из 58
-Не мамкай тут! Правильно Григорий говорит: если любите, чего время терять?
Отстраняюсь и во все глаза на эту незнакомку пялюсь. Подменили ее! Моя мать никогда ничего подобного бы не сказала. От совместной жизни с Борисом так отговаривала, что я на мгновение даже засомневалась, стоит ли барахло свое в семейное гнездо Зайцевых перевозить, а тут… Неужели, дорогой автомобиль да цветы эти, что до сих пор в ведре с белизной стоят, способны пятидесятилетнюю мудрую даму в глупую школьницу превратить.
Боже, вот в кого я пошла! Вовсе не в любви к семерке дело, меркантильность это, с грудным молоком мне передавшаяся, верх надо мной взяла!
С тоской на пустой чемодан смотрю и еще больше в уныние впадаю: придется съезжать. Я свою родительницу знаю - такую головомойку устроит, что мало не покажется. А если потребуется, даже про обиды свои забудет и лично отца наберет. Скрутят меня в рогалик и на руки Полонскому сдадут. Чтоб он провалился с этим своим наследством!
-Ты не переживай из-за своих ритуалов. Этот не струсит, Стеш. Мне материнское сердце подсказывает, - слышу и на смену грусти тревога приходит. Вот и зачем напомнила? Я тут о репутации своей едва слезы не лью, а она про болячки мои рассуждает! Теперь только хуже будет: хоть десять раз постельное перетряхивай, не усну!
-Ничего, обживешься, отвлечешься, в конце концов, может, все и пройдет!
-С чего бы? С Борькой не прошло, а тут на тебе…
-С Борькой, - ухмыляется и первой с дивана встает, неспешно к шкафу следуя. - С Зайцевым твоим грех на больничную койку не угодить! Я его как увижу, сразу нервный тик начинается. А все почему? Потому что мальчишка он: вздорный, обидчивый, плаксивый. А этот самец! Глядишь и внуки пойдут! Так, - придирчиво аккуратные стопки моего белья изучает и уже недовольно брови супит. - Надо, дочка, гардероб менять! Сейчас что поприличней выберем, а остальное здесь оставляй.
-Ну спасибо, хоть на этом.
А то по несколько раз в день туда-сюда с баулами мотаться не хочется! Думает Гриша, что переиграл меня? Как бы не так! Он ведь даже не представляет, как ему с женой повезло. Уверена, и часа не продержится. Мыслям своим улыбаюсь и даже не планирую маме со сборами помогать. Пусть что хочет кладет, надолго я там не задержусь.
Гриша
Квартира у меня хорошая. Дому, конечно, лет тридцать уже, но я за шикарной парадной не гнался - планировка на первом месте стояла. Выкупил четырехкомнатные хоромы у щуплого старика, что в деревню решил перебраться свой век доживать, и долгих шесть месяцев ждал, пока из неё советский дух прогонят. Стенку югославскую вывезут, деревянные рамы на стеклопакеты заменят, от плесени в ванной избавятся и всю сантехнику обновят.
Радовался, чего уж скрывать, даже когда из мебели у меня лишь надувной матрас был. Потому что сам, не за папин счёт, собственным жильем обзавелся. А сейчас и подавно гордость распирает - если как мужчина я Стешу не привлекаю, зато как хозяин состоялся. И мебель нажил и порядок поддерживать научился.
-Пугаешь ты меня, Гриш, - а вот Ромка восторга моего не разделяет. - Не пойми кого в свой дом пускать! Ещё и опочивальню ей личную выделил!
А то! Не в свою же спальню селить.
-Вообще-то, она жена моя. Так что, давай-ка, слова подбирай! А то испортишь мне все и сам с голым задом останешься. Вставай.
С двухспальной кровати друга прогоняю и новый комплект постельного для гостьи своей из упаковки достаю. Ничего ведь, что не стиранный? Вряд ли портнихи тест-драйв ему устраивали, посреди цеха на грязный пол расстелив и всем коллективом прямо в обуви на него уволившись. Утюжат ведь, вон как хрустит.
-И впредь предупреждай, прежде чем в гости нагрянуть. Мне невыгодно её лишний раз смущать - сбежит, во второй раз я её мать обаять не сумею. До сих пор от эклеров изжога.
-Вот это любовь, Полонский. Уже и с тёщей познакомился, - Некрасов насмешливо губы кривит и на прикроватную тумбу усаживается. - Не заиграйся смотри. А то и сам не заметишь, как начнешь её борщи есть, а по выходным тестю на даче помогать. Он, кстати, как? Мужик нормальный?
-Чёрт знает. Я только Ольгу Ивановну видел. Она, между прочим, повар! Так что от борща не откажусь.
-Что и требовалось доказать! Помяни моё слово - от этого брака одни проблемы будут!
И как я раньше не замечал, что Некрасов такой пессимист?Об этом его и спрашиваю, ловко одеяло в пододеяльник просовывая.
-Реалист я, Гриша. Ре-а-лист, - ещё и по слогам тянет, вдруг чего не пойму. -Втюришься в берет этот бабушкин и сам все дело завалишь! Помяни моё слово!
В кого? В Стешу? Исключено. Она на муже помешана, как пить дай, до сих пор страдает. Стоило из объятий её выпустить, наверняка от стыда сгорала, как предательство наш поцелуй расценивая. Странные бабы люди, её бывший уже давно не один засыпает, а она краснеет.
-Не влюблюсь. Она, конечно, ничего, но не в моём вкусе. И ручки эти дверные…
-Какие ручки? - друг вперёд продаётся и протягивает наволочку.
-Говорю же, дверные. Расстройство у неё какое-то, дёргает их пару раз, прежде чем в дверь войти.
-Ну вот! А я предупреждал! Теперь с сумасшедшей жить будешь! Флюорограмму хотя бы её проверь, а то мало ли.
-Идиот.
Чего мне справку с анализами требовать? На внеплановую диспансеризацию ее отправлять? Дёргает и дёргает, мне-то что? Я ручки проверил, держатся плотно, так что если от меня что и требуется, так это маслом их смазать, чтоб лишний раз не скрипели.
Головой на Ромкину дурость качаю и с чувством выполненного долга, сверху покрывало набрасываю. Надеюсь, понравится ей. Я ж не зверь какой. Если уж вынудил согласиться, то комфортные условия создать обязан.
-Смейся, смейся! Завтра заберешь её, спать ляжешь, а она тебя ножичком прирежет.
-С чего бы?
-Да просто так! У этих, - пальцем у виска крутит, - свои аргументы: скажет, голос приказал. Тебя рядом с матерью похоронят, а её в санаторий на лечение.
С тумбы встаёт, джинсы свои, чересчур зауженные, вниз оттягивает, шарф узлом вяжет и сочувственно вздыхает, сминая пустой прозрачный пакет от постельного белья.
-Попал ты, Григорий.
Придурок. Вслед за ним в кухню иду, а про себя думаю: погуглить её болячку все-таки стоит. Как она там называлась?
Глава тринадцатая
Гриша
На этот раз, когда дверь подъезда начинает ходить ходуном, о землетрясении я даже не думаю. Автомобильный брелок в карман куртки прячу и, оперевшись на капот, с интересом слежу за происходящим. Секунды три на это дело у Стеши уходит, и стоит ей во дворе показаться, улыбку с лица я благоразумно стираю. Нечего ей знать, что эта ее особенность меня забавляет. Отношения у нас и так напряженные, обидится, не дай бог.
-Чего не дождалась, я бы помог, - бросаю вместо приветствия и машину обхожу. - А то некрасиво вышло: дочь забираю, а с Ольгой Ивановной даже не поздоровался.
Тянусь к чемодану супруги, а она лишь недовольно ноздри раздувает да сильнее пальцы смыкает на металлической ручке. Не отдаст, хоть силой вырывай! Да и черт с ним! Раз такая независимая, пусть и в багажник сама укладывает.
-Без помощи твоей обойдусь, а мама без твоего приветствия, - видите, угадал! Бросает поклажу на резиновый коврик и из кармана пачку влажных салфеток достает. - И не пытайся со мной говорить, я зла.
А то я не вижу! Знала бы, что не посадят, без раздумий меня придушила. Вон как глаза ее голубые от недовольства полыхают!
Пожимаю плечами и занимаю место за рулем, намеренно игнорируя ее нежелание рядом садиться. Можно подумать, одолжение мне делает! Сама ведь в выигрыше останется, а ведет себя так, словно это лишь мне надо.
-Я, Стеша, - поворачиваюсь назад к женщине, что прямо сейчас ремнем пристегивается, - не хотел, чтоб так все. Поэтому обещаю, ты меня даже не заметишь. И комната у тебя отдельная будет!
-Радость-то какая!
-Не скалься. Одно дело делаем. Представь, что тебя в командировку отправили, - с двора выезжаю и нет-нет да назад смотрю. - Ты кем, кстати, работаешь?