Страница 74 из 81
- Разве тебе не хочется побеждать? Всегда? – спросил он тихо.
Темненький поглядел на него внимательно, и черный взгляд бездонных очей блеснул коварным огоньком.
- Всегда побеждать? – спросил он, ухмыльнувшись. – Зачем?
- Зачем?! – удивленно воскликнул его товарищ.
- Да, зачем?
- Ради того, чтобы всегда быть впереди. Ради того, чтобы просто побеждать! Разве, ты сам не хочешь того же?
- Я хочу побеждать… но только ради того, что стоит этой победы. На другое мне наплевать, и если я проиграю в чем-то – тоже.
- Но тогда остальные будут считать тебя неудачником! Ты хочешь, чтобы другие так считали?
- Значит, ты хочешь побеждать, не для того, чтобы быть победителем, а для того, чтобы все считали тебя таковым?
- Нет! – воскликнул светленький, негодуя от подобного предположения слишком явно, может быть именно потому, что понимал его правдивость.
- В любом случае… - другой снова широко зевнул. – Мне нет дела до остальных и до их мнения тоже. И я не хочу побеждать ни для себя, ни для них. Только ради того, что стоит этого.
- А что этого стоит?
- А я… - паренек задумался на секунду. – И не знаю!
- Дурак ты! – буркнул светленький и быстрыми шагами покинул комнату.
Остановившись в коридоре, он нахмурился, сжал кулачки и вздохнул.
- Но я тебе так завидую… - прошептали его губы едва слышно.
Антон еще немного поглядел на окровавленное тело, распростертое перед его взором. Затем его веки опустились, скрыв на мгновение этот черный взгляд, рождавший и покой, и панику, несший непереносимый ужас, даривший долгожданную безмятежность, столь же противоречивый, столь же неоднозначный, как и сама Смерть. Что было в нем – зло, или добро? Кто дать ответ способен? Не то и не другое, верно. Просто чье-то бытие… Быть может неестественно извращенное, быть может совершенно обыденное.
Кровь запеклась на Тошиных губах, сосочки языка раздражал металлический вкус, липкая одежда приклеилась к коже, и мышцы налились слабостью, словно кто-то подвесил по трехкилограммовой гире к каждому члену. Но боль, как отголосок жизни, свербела в его теле, и отчего-то этот серый хмурый день был невообразимо прекрасен.
Тоша потянулся за кинжалом, желая прекратить муки Дмитрия, чье существо уже поддернула предсмертная лихорадка, от которой нет спасения.
- Нет, не надо… - однако попросил тот. – Я хочу прочувствовать эту агонию до конца. Еще немного, пара минут жизни… ведь никто не знает, куда мы уходим… Я боюсь этого места. Оно вряд ли окажется раем…
- Ну не знаю, как ты, а я рассчитываю на вечную тишину и бесконечное вечное безделье и одиночество.
- Как и прежде…
- Да, как всегда. Уж такой я уродился.
- Что ж… - в горле Дмитрия что-то булькнуло. – Ты победил и получил то единственное, ради чего готов побеждать…Только вот… ты ошибся… Это не так уж прекрасно…
- Кому как.
- Да и тебе тоже, болван. Поверь мне.
- Поверить? Стоит?
- Абсолютно. И к тому же… она тоже так считает, верно? Ей же ты веришь?
Домов улыбнулся. Он выпрямился и направился в комнату, где, по словам Дмитрия, находилась Нина. Он не знал, насколько слова поверженного соперника были для него правдивы, может быть тот был и не ошибался, но, во всяком случае, пока одиночество Тоше не грозило…
49. Ее игра
Проходя в комнату, Антон заметил на стене аптечку, и с прямо-таки каким-то зверским наслаждением вколол себе обезболивающее, а также ливанул на рану почти весь пузырек перекиси водорода. Эх, хорошо пошло!
После животворящих процедур ему лучше точно не стало, но настроение отчего-то приподнялось, и он с воодушевлением отправился искать Нину в закутках прицерковных строений. Больших усердий это не потребовало, так как, также как и сама церквушка, они оказались весьма незначительными. Дмитрий не солгал, он действительно нашел Нину в самом последнем помещении. Связанную, но целехонькую.
Девушка вздрогнула и автоматически отстранилась, когда дверь, отнюдь не любезно пнутая Антоном, шумно распахнулась, но когда появился тот, кто ее потревожил, Нинины глаза увлажнились и просветлели. Хотя это длилось недолго – внешний вид гостя, с оборванной и окровавленной тканью, спутанными волосами и грязным лицом, взволновал ее не меньше, чем возможность снова встретиться с Дмитрием или Майклом.
Домов махнул рукой в знак приветствия, причем так непринужденно, словно не спасал ее из лап похитителя, а просто так зашел на чаек в один из теплых летних вечерков, а затем весьма виртуозно перерезал путы, сковывавшие девушку. Та, оказавшись на свободе, кинулась ему на шею. Он отстранился – его раны никак не потворствовали нежности.
- Прости! – воскликнула Нина, увидев, как ее спаситель сморщился. – Я верила, что ты меня найдешь!
Она широко улыбнулась. Грязное лицо с потеками от пролитых слез, но по-прежнему красива…
- Да? – спросил Антон, присаживаясь на широкий подоконник.
- Конечно! Чувствовала сердцем.
- А может просто надеялась, что все-таки догадаюсь?
- А… Что? Ну, в смысле, да, наверное… - девушка несколько растерялась.
Черные глаза уставились на нее пристально и испытующе, она вздрогнула, пронизываемая этим ужасающим взглядом насквозь.
- Я тебя не понимаю, - прошептала Нина испугано. Ее голос отчего-то притих, и она совершенно не могла контролировать это.
- Я тебя тоже, - сказал Тоша. – Тяжело было?
- Ты о чем? Конечно, мне было очень страшно и, знаешь…
- Я про мое общество, - перебил строгий голос Домова.
Нина уставилась на него недоуменно. У того на лицо наползла издевательская улыбка. Такая страшная, что мурашки побежали по спине у юной пленницы. Она сглотнула, мужаясь.
- Про что такое ты говоришь?
- Про твою задачу. Нелегко, думаю. Я не сахар. Хотя у тебя прекрасно получалось, - он коснулся пальцами ее волос. – И, признаюсь, старалась ты на отлично.