Мышонок

  Я же люблю Макса... Я давно это поняла и приняла... Почему же я делаю ему больно, почему не доверяю ему?

  И вдруг осознание того, что вот он - мой муж, мой любимый мужчина, мой самый близкий и дорогой человек, сидит напротив, что он любит меня и прощает все мои ошибки и глупости, затопило мое сердце ослепительным светом. Все стало понятно и просто... Я подняла глаза и пристально смотря в его вопросительные, сказала.

  - Я люблю вас, граф де Лайони. Простите меня за все....

  Одним быстрым движением Макс переместился на мою сторону и крепко обнял, прижав к себе.

  - Наконец, - простонал он, целуя мои мокрые соленые щеки, - девочка моя, я так сильно тебя люблю...

Я одновременно и жалобно плакала, и всхлипывала от наслаждения... Как безумный, граф покрывал обжигающими поцелуями лицо, шею, ключицы... Его дрожащие руки расстегивали пуговки на моем пальто, что бы добраться до тонкого платья... Нетерпеливый стон и разочарованный рык, когда Макс понял, что платье еще больше неприступно, чем пальто (завязки то на спине) и до кожи не так просто дотронуться... Я подняла руки и, наконец, зарылась пальцами в его волосы... Непередаваемое ощущение. Мягкие, светлые, шелковистые... На секунду в памяти всплыла рука Элеоноры... Я тут же отогнала ее образ прочь...

  Огненный вихрь поглотил нас обоих. Я сама уже нетерпеливо скулила и хныкала, не способная расстегнуть рубашку, губы тянулись к горячей коже на горле, трогали шершавый подбородок с еле заметной щетиной. Смело прошлась губами по краю шрама, вызвав у Макса неконтролируемую дрожь и звериный голодный стон, отозвавшимся эхом где-то глубоко внутри меня...

  - Нам нужно остановиться, иначе... - прохрипел севшим голосом граф, - не хочу, чтобы первый наш раз был в карете... Я замерла, дыша как выброшенная на берег рыба... Голова плыла в мутном дурмане... Макс крепко обхватил меня руками, укачивая.... По его телу пробегали конвульсивные слабые судороги, но он только крепче сжимал меня в объятиях...

  - Свон, - крикнул он кучеру, - осади лошадей у первой попавшейся на дороге приличной гостинице. Мы остановимся здесь...

  Через полчаса мы въехали во двор двухэтажной таверны. Кто знал, что мы проведем в ней три дня, почти не выходя на улицу?... Нам выдали номер для новобрачных и принесли в комнату обед... Про поднос мы вспомнили только глубоким вечером, потому что, как только зашли в номер, никакая сила не смогла бы разъединить нас. Через минуту платье и костюм бесформенной кучей лежали на полу...

   Я смотрела в горящие глаза Макса, и такой же неукротимый безумный огонь сжигал меня... Заставляя громко надрывно стонать, кусать губы, впиваться ногтями в его плечи... Его тело не представляло для меня тайны... Это я так думала раньше. Думала, что видела его много раз, когда мазала разы и обтирала вином, но, оказывается, те разы и этот отличались как небо и земля. Горячее, гибкое, сильное тело любимого мужчины. Я проводила пальцами по рельефу крепких мышц, обводя белеющие шрамы, целуя каждый, наклоняясь к его животу, груди, щекоча упавшими волосами. Но меня опять опрокидывали на спину, шепча "Я уже не могу.. Любимая"... Первый раз был стремительным. Я даже не поняла, как оказалась зажата в плотном коконе его рук и ног, не способная даже пошевелиться и острая боль резанула внизу живота. Макс замер, пульсируя внутри меня.

  - Прости, - хрипло прошептал он, - я думал.... Я ладошкой накрыла его губы, прерывая ненужные слова. Макс некоторое время не двигался, давая мне привыкнуть к наполненности. Мы смотрели друг на друга и я плавилась от безумной нежности и восхищения, светившегося в его глазах. "Люблю тебя" горячий шепот обжег шею, "Без ума от тебя" короткий ласковый укус за мочку уха и я выгибаюсь плавной жаркой дугой, стараясь прижаться к нему всей кожей... И когда он начал медленно двигаться, нежно покрывая поцелуями грудь, шею, лицо, то полностью покидая меня, то наполняя до краев, незнакомые восхитительные ощущения нахлынули, захлестнули, заставляя дрожать и вибрировать каждую клеточку моего тела...

  Это были непередаваемое чувство единения с любимым человеком. Еще вчера этот мужчина был почти чужим, хмурым и мрачным. А сейчас ближе и роднее нет никого на свете... Его запах проник мне под кожу, его тепло грело меня лучше жаркого камина, его тело, руки, губы дарили мне такое острое, неземное наслаждение, что я не представляла, как я жила без него столько лет... Как я вообще могла уйти от него? Как он смог меня отпустить и отдать документы на развод? Именно об этом я ему и сказала после, когда мы лежали, вцепившись друг в друга, превратившись в одно целое, четырехрукое, двухголовое существо, завернувшись в одеяло.

  - Если бы ты знала, сколько раз я проклинал свою гордость и упрямство, - простонал Макс, - только твой отец понял мое состояние и подробно в письмах описывал твою жизнь в поместье. Иначе я бы, наверное, сошел с ума...

  - Ох... Надо попросить у папы прощение, - покаянно пробормотала я...

  - Попросишь... Когда доедем.... Я ему сразу же послал сообщение, что все в порядке, еще на границе.... Так что, думаю, нам не нужно в столицу, поедем сразу в поместье барона. Они там нас уже ждут.... - я спрятала вспыхнувшее от стыда лицо, уткнувшись мужу в подмышку..

   В таверне мы провели три дня. И почти не выходили из спальни... Я открывала для себя мир чувственного удовольствия и Макс был счастлив и безумно горд, видя, как я вспыхиваю яркой кометой, как только он дотрагивается до меня. Точно так же, как и он, я не могла долго обходиться без его объятий и поцелуев, точно так же, как и он, я чувствовала ненасытный голод, скручивающий внутренности в узел и только он мог избавить меня от этой боли...