Спящий красавец

Я скомандовала Фете растянуться на полке и взялась за распаренные веники. Хорошо стряхнув их на разогретые камни, начала гонять горячий воздух над её спиной, нагоняя жар в тело. Веники в моих руках то летали во все стороны, не касаясь кожи, то раскручивались "вентилятором". Потом, пришлёпнув душистые ветки к пояснице, добросовестно растёрла и начала потихоньку похлопывать, подготавливая тело к более серьёзному воздействию. Фетка мычала и покряхтывала от удовольствия. Немного похлестала в среднем режиме и выгнала раскрасневшуюся подругу в предбанник отдыхать. Сама тоже выскочила чуток передохнуть, — тот, кто парит, нагревается ничуть не меньше "клиента", если не больше, в связи с непосредственной близостью к печке.

Ладно, сперва отквашу Фетку, потом уж сама. Так всегда и было, когда на дачу приезжали друзья: сперва выстраивалась очередь из гостей под мои веники, и только потом уж мои руки доходили до своего собственного бренного тельца.

— Пойдём, дорогая, вот теперь уже всё будет по-взрослому.

— А до сих пор как было?

— До сих пор была подготовка. Только давай договоримся: не вздумай терпеть, если я лишкану, — у каждого свой порог, всё должно быть в удовольствие, — никакого садо-мазо.

— Чего?

— Просто не терпи, короче, и говори сразу, если для тебя станет слишком жарко.

— Поняла, — Фета разлеглась на заново расстеленной простыне, предусмотрительно вынесенной после последнего захода в предбанник, чтобы остыла.

Я немного пошлёпала вениками в пол силы, скомандовала: "Аля-а-арм!", по-доброму, щедро стряхнула берёзовой воды с веников на каменку, разогнала пар от печки в сторону полка и пошла в два веника по Феткиному телу, хорошо пропаривая спину, поясницу, потом захватывая с обоих боков, затем ноги, пятки, добросовестно проходясь то вверх, то вниз.

— Не горячо-о?

— Давай ещё-о-о! — донеслось из паровой завесы.

— Смотри-ка, крепкая, — усмехнулась я и снова тряхонула воды на каменку, повторяя заход.

— Готово, — выдохнула разомлевшая подруга, сползая с полка.

— Теперь хватай кадушку с холодной водой и обязательно облейся за баней. (Благо вход в баню был обращён к густо заросшей каким-то вьющимся растением ограде.) А потом опять в парилку на одну минутку, чтобы не заболеть.

Дома мы из парилки ныряли в холодный бассейн, после него в парной по коже разбегались такие восхитительные иголочки, — обожаю баню.

Вдоволь напарившись, нашоркавшись грубой солью с мёдом (тоже очень полезная процедура), наполоскавшись, разморенные и счастливые вернулись в дом и растеклись по кроватям, наслаждаясь ощущением лёгкости и воздушности в каждой клеточке, в каждой фибре души. Эмма снова заварила чайку.

— Видали, какая у нас парилка?! Это наш умница-Сол придумал. Сперва-то подивился на баньку, а потом и подсказал, как без дыму и копоти сделать, а то всё по-чёрному парились. Наново перестроили.

— Кстати, а где же Сол? — задала вопрос Фета.

— А вот и он, лёгок на помине, — ответила я, завидев в окно белобрысую шевелюру мага.

17

Утром Сол и Фета опять заперлись в своём исследовательском бункере.

Ну и ладно, господа учёные, а я вот пойду и сотворю вкуснятину, что вашим замороченным мозгам не снилась. Не всё в этой жизни делается магией. Я пол ночи размышляла, как бы в имеющихся условиях изготовить колбаску. Вот прям настоящую. На эту мысль меня натолкнули уже имеющиеся в доме Сола необходимые приспособления. Ну и любовь к домашней колбасе, естественно. Дома мы давно перестали кушать магазинскую, не доверяя составам, означенным на этикетках и содержимому, упакованному в красивые оболочки. К тому же, готовить её, конечно, муторно, но на самом деле не так уж и сложно, если знать некоторые важные нюансы. Из ценных моментов здесь уже были ледничок, как в пещере Феты, и особой конструкции печь. То есть печь-то самая обыкновенная, только немного переделанная под магические опыты Сола. Мне уже приходила эта идея с колбасой, но проблема состояла в том, что принцип изготовления еды в печи основан на томлении на остывающем жару. А для приготовления колбасы наоборот необходим медленный нагрев, то есть рост температуры. Для Сола в его печи было сделано отдельное отверстие с заслонкой непосредственно в горнило, и это решало мою задачу. Оставалось ещё два ключевых, пока не решённых вопроса: весы и термометр. Маленькие весы я видела в лаборатории. Да и, если честно, не очень-то и горит. У меня за годы регулярной практики глаз намётан, да и просто на вкус можно сориентироваться. А вот с термометром — беда. Нет, я-то, опять же, и рукой примерно понимаю температуру внутри духовки, но это будет не точно, и кроме меня никто повторить не сможет. Ладно, что нибудь придумаем. Я пошла к своим увлечённым учёным.

В лаборатории царил классический творческий хаос.

— И снова здрась-сьте. Позвольте отвлечь вас от вашего глобального исследования и занять немного драгоценного времени. А скажи мне Сол, ты вот свои опыты в печке "на глазок" ставишь, или всё-таки имеется некий агрегат, замеряющий тебе температуру внутри?

Сол слегка порозовел, видимо вспоминая, как чуть не разнёс печь вместе с половиной хаты, почесал кончик носа и полез что-то искать в своём хламовнике.

— Вот, придумал измеритель температуры. — сказал он ставя на стол круглую штуковину со стеклянной поверхностью, под которой виднелась стрелка и шкала с кучей делений.

— Отлично, — воодушевилась я, — прочная?

— Прочнее не бывает.

— То есть прям и жарить и варить этот агрегат можно?

— Можно.

Мои заучки даже спрашивать не стали, нафига мне эта штука, лишь бы я от них побыстрее отвяла.

— Благодарствуем, сенкью вери мач, оуфидерзейн, чао, бамбины, — спешно расшоркалась я и по-быстрому "свалила за зону".

— Та-а-ак, теперь моя очередь ставить опыты. Тина, растопляй печь, химичить будем! — свистнула я помощнице, испуганно ойкнувшей на моё решительное заявление, — да не бойся, мы потихоньку и не страшно. Давай, сперва надо просто вскипятить воду.

Мне надо было понять, как ориентироваться на этой шкале. Значит необходимо засечь, на какой отметке вода закипит — и это будет что? Правильно, сто градусов. Сделать насечки на необходимых мне шестидесяти и восьмидесяти — задачка для первоклассника. Ну вот, вроде все технические моменты решены, будем собирать необходимые ингредиенты и переходить к практике.

— Тина, где бы нам раздобыть свежие свиные или коровьи кишки?

— Да вон соседи с утра, вроде, порося кололи, пойти спросить?

— Спроси, пожалуйста, и, будь добра, добеги ещё до вашего травника, он, вроде, уже вернулся, возьми сушёного чеснока. У него должен быть, по крайней мере у нашей Миры точно был.

— А зачем сушёный-то? Вон в огороде свежий есть.

— Не, сырой не пойдёт, — вся колбаса зелёная будет. Давай, одна нога здесь, другая уже тоже здесь. А я к кузнецу, мне от него ещё кой-чего нужно.

Добравшись до дома Хрома, я уговорила сурового деда бросить все дела и сваять для меня решётку из металлических пластин.

— Хромушка, мне не надо красиво, главное, чтобы не развалилось.

— Ладно уж, суета настырная, мёртвого уговоришь. Сделаю тебе, что просишь. Иди, трындычиха, не мешай. Как готово будет — с соседским мальчишкой пришлю.

— Вот это спасибо тебе, мастер, преогромное. Ну, я побежала?

— Иди уже, неугомонная. Всё чо-та как напридумывают, людям работать не дают, — доносилось вслед уходящей мне ворчание кузнеца.

Добравшись до дома, для начала хорошо промыла кишки и оставила их отмачиваться в солёной воде (фу, какая кака, — дома-то в "МЕТРО" километр промытых чистеньких засоленных возьмёшь — и готовь себе пол года на здоровье), затем взялась за более приятную часть приготовления.

— Нус-с, приступим, — я азартно потёрла руки и притащила из ледника куски почти промёрзшего мяса. — Тина, бери нож, помогать будешь, заодно и научишься.

Мясо, из которого будет делаться колбасный замес, обязательно должно быть холодным, а нож (дома, естественно мясорубка) острым. То есть температура сырья не выше двенадцати градусов — иначе белок раньше времени изменит структуру. А фарш не должен быть "жёваным", иначе получится котлета в оболочке, а не колбаса. Я разделила мясо на три кучки. Первая — примерно тридцать процентов от общего количества — говядина, вторая — сорок процентов — свиная лопатка и ещё тридцать процентов — грудинка.