Читер

Меня пробрала дрожь. Начал вспоминать. Я находился в Длани Бога, хотел скопировать код Умфазенда, но мне кто-то помешал. Кто? И что случилось потом?

– Я… не все помню. Только несвязные обрывки.

– Частичная потеря памяти часто случается из-за повреждения мозга. Но не волнуйтесь, я вам вколола несколько препаратов, поэтому мозг постепенно должен восстановиться. Не на сто процентов, конечно, но к более-менее жизнеспособному состоянию вы вернетесь.

В голове снова вспыхнуло воспоминание. Этот некто применил на мне какой-то мощный плагин. Чрезвычайно мощный. Отсюда и повреждения мозга. Немыслимо, конечно, но, похоже, так оно и есть. А этот некто… Черт! Я его встречал раньше. Он – руководитель Старлайта, я его еще «Цезарем» окрестил.

Поврежденные кластеры моей памяти стали восстанавливаться. Я вспомнил некоторые детали, причины и цели моего визита в Длань Бога. Дыры пока еще оставались, но общая картина была ясна.

И тут я вспомнил еще кое-что: код Умфазенда мне переписать не удалось, зато получилось скопировать тот плагин, который чуть не довел меня до состояния овоща.

– Где моя одежда? – спросил я и попытался встать.

– Спокойнее, не надо так. Резкие движения вам противопоказаны. – Эни положила ладонь мне на грудь. Кожа руки была мягкой, теплой. И тут я внезапно для самого себя осознал, что давно уже не контактировал с настоящей, не виртуальной, женщиной. – А с вашей одеждой все в порядке. Правда, когда мы вас раздевали, из внутреннего кармана выпали стимуляторы Эн-Джи-17. Скажите, вы давно их принимаете?

– Давно, – не стал лгать я.

– Вы знаете, что при длительном приеме они могут вызвать зависимость, как, собственно, и большинство обезболивающих препаратов?

– Еще как знаю.

– Тогда почему…

– Давайте не будем об этом, хорошо? – оборвал ее я. Женщина пожала плечами и снова что-то нажала на аппарате, голографический человечек увеличился, вернее, укрупнилась и как бы приблизилась только голова, а тело исчезло.

– Вот видите эту оранжевую зону? – Эни указала на бесформенное рыжее облако почти в центре цифровой иллюзии мозга.

– Вижу, – кивнул я.

– Видите, насколько она обширна?

Я промолчал. Чувствовал, что ничего хорошего она сейчас не сообщит.

– Это схематичное изображение иллюстрирует, насколько поражен ваш мозг этой дрянью на данный момент. Оранжевый – уровень, предшествующий критичному. Когда будет красный – а он обязательно будет, если вы не прекратите принимать препарат – тогда уже повреждения станут необратимы. А после того, как вы перенесли несколько микроинсультов, ваше положение будет только ухудшаться.

По-моему, мое положение и без того хуже некуда. Но говорить я опять ничего не стал.

– И еще у меня для вас есть неприятна новость, – сказала женщина и посмотрела мне в глаза. – Я не знаю, в какой игре вы были и какой плагин использовали, но если подобное повторится, то ваш мозг не выдержит.

– Что значит не выдержит? Я могу умереть в игре?

– Возможно и такое, но скорее всего вы просто потеряете связь с реальностью. Повторный импульс окончательно разрушит все ваши нейронный связи. Сможете ли восстановиться после такого? Вопрос сложный. Тут пятьдесят на пятьдесят. Но в любом случае лучше вам станет не намного.

– А просто находиться в играх я могу?

– Можете, но в ближайшие двадцать четыре часа я бы вам не рекомендовала этого делать. Препараты, что я вам ввела, еще до конца не подействовали. Да и вашему мозгу нужен покой после перенесенного потрясения.

Я шумно выдохнул. Все и так пошло не по плану, так теперь и в виртуал желательно не соваться. Что за плагин был у этого «Цезаря», что с такой легкостью вышиб мне мозги? А он еще что-то говорил про то, что его разработки не влияют на здоровье, а только вызывают легкое привыкание к играм. Кстати, по поводу привыкания. Я прислушался к себе и с удивлением осознал, что в глубине сознания теплится несильное, но навязчивое желание поиграть в Длань Бога, и это при том, что я знаю: желание это искусственное. Нет, определенно, Умфазенд – мощная штука, возможно даже, намного мощнее плагина-трости, который я записал на пи-накопитель, и с которым нужно поскорее разобраться.

– Мы говорили про одежду. Где она? – вернул разговор в прежнее русло я.

– Да, сейчас принесу.

Эни подошла к стене слева от входа, провела ладонью по сенсорному дисплею, щелкнуло, и рядом в стене образовалась неглубокая ниша. В ней лежало что-то темное в вакуумном полиэтиленовом пакете. Женщина достала его, вернулась к кушетке и положила рядом со мной.

Я принял пакет, открыл воздушное отверстие и расстегнул. Достал штаны, ботинки, майку. На самом дне лежал плащ, я вытащил его, расправил и сунул руку во внутренний карман. Нащупал четыре пи-накопителя и вытащил их. Хвала всем цифровым богам, они на месте.

Эни все это время наблюдала за мной, потирая подбородок. Если бы у нее были обычные глаза, она б, наверное, прищурила их.

– Если ты беспокоишься о своих вещах, то можешь быть спокоен. Мы ничего не трогали. Даже… оружие положили в пакет. И коммуникатор. Он, кстати, был выключен и завернут в какую-то фольгу. Я подумала, что неплохо было б узнать о вас через него, поэтому позволила себе его включить.

Последние слова словно оглушили меня. В этот момент я как раз вытаскивал из пакета кобуру с импульсатором.

– Вы его включили? – Мой голос непроизвольно повысился. – Вытащили из фольги и включили?

– Да успокойтесь вы. Включила, но ненадолго. Генри сказал, чтобы я лучше ничего не трогала, поэтому я его снова выключила.

– Сколько по времени он был активен.

– Не знаю. Минуты две или три. А что, это важно? Люди обычно ходят с включенными коммуникаторами.

–Черт! Нет, нет, нет. И как давно это было?

– Даже не знаю, за пару часов до вашего пробуждения, наверное.

– А звонки? На него поступали какие-нибудь звонки? Голосовые или видео?