Страница 3 из 17
– Ты ненормальная, тебя тянет то на стариков, каким был Ломов… – Юля вздохнула: он был прав, имея в виду министра экономики области Ломова, за которого она чуть было не вышла замуж. – А теперь тебя потянуло на малолеток…
– Если ты считаешь, что пианист – малолетка, то кто же в таком случае я? Мы с ним примерно одного возраста, просто он очень худ, но зато как импозантен!
– А что Шонин? – Крымов решил уйти от греха подальше и переменить тему разговора. Уж лучше говорить о деле, чем об этом пианисте. – Он не хочет, чтобы мы снова взялись за его дело?
– Не знаю… Ведь Инны-то все равно не вернешь… К тому же, согласись, в поезде у него было предостаточно времени, чтобы поговорить со мной на эту тему. Ведь не каждый же день встречаешь частных детективов?
– Но мне что-то не очень верится, что он приехал сюда, в нашу тмутаракань, только лишь для того, чтобы помянуть сестру… Деловые люди так не поступают.
– А мы можем проверить.
Она поймала себя на том, что к ней постепенно возвращается та самая страсть, которой она была охвачена целый год и благодаря которой так неутомимо вела расследования. Страсть профессионала сродни охотничьему азарту, но в чем-то и больше, выше ее. Юля не могла определить ее словами.
После фиаско, какое она потерпела, будучи адвокатом и защищая Зименкова, который, кстати, как оказалось, никого и не убивал, она пришла работать к Крымову и первое время мучилась. Мучилась оттого, что надо было во всем подчиняться Крымову. Но что больше всего ее раздражало, так это постоянные отчеты о проделанной работе и, главное, о количестве потраченного бензина, вернее, денег на бензин. Мало того, что она нещадно эксплуатировала свой старенький «Форд», постоянно ремонтируя его за свой счет и тратясь на покупку запчастей, так еще, видите ли, бензина у нее уходит много… А попробуй преследовать убийцу, который загубил не одну душу, и при этом думать об экономии бензина?
Но теперь многое изменилось в отношении Крымова к Земцовой как к работнику частного сыскного агентства: ей купили новый «Форд» (она сама настояла на своей любимой марке) и больше не ограничивали в средствах. Крымов знал, что делал: именно благодаря Юле Земцовой агентство процветало, поскольку основную работу подчас приходилось вести именно ей. Крымов подкидывал ей идеи и новые дела, Шубин работал над сбором информации, а Надя поставляла ей все данные из НИЛСЭ, то есть вся судебная экспертиза лежала на ее хрупких плечах. Маленький штат, по горло заваленный работой, трудился до седьмого пота. Только Крымов, похоже, прохлаждался…
– Так что, ко мне поедем или к тебе? – Крымов, что называется, сдувал пылинки с Юли. Они уже вышли из ресторана и теперь стояли на залитой вечерним янтарным светом улице у одуряюще благоухающего розария, так и не решив пока, куда же им поехать.
– Я бы хотела сегодня побыть одна. – Юля решила на сегодня быть жестокой и хоть немного сбить спесь и самоуверенность с этого типа, которого буквально распирали изнутри самодовольство и уверенность в своей неотразимости.
– Хорошо, я тебя провожу… – Он сделал вид, что не обиделся, взял такси и повез ее домой. – Но поцеловать-то на прощание тебя можно?
– Конечно… – Она, закрыв глаза, поцеловала Крымова в губы и едва сдержалась, чтобы не продлить поцелуй до утра. – Спасибо тебе за вечер, все было чудесно, но сегодня мне надо побыть одной… Я немного устала…
– Нет вопросов… – Голос у него все-таки дрогнул, и она поняла, что он непременно отомстит ей за идиотское положение, в котором неожиданно оказался. – Спокойной ночи…
– Спокойной ночи…
Она вышла из машины, и через секунду такси уже исчезло, словно растворилось в воздухе. И Юлю сразу же охватило чувство, словно она сделала что-то нехорошее, совершила чуть ли не предательство. Возможно, именно в этом и заключался талант Крымова-обольстителя: заставить женщину постоянно чувствовать себя обязанной ему…
Она поднялась к себе на этаж, открыла дверь и оказалась в квартире. Благодаря кондиционеру у нее было как-то благоуханно и свежо. Автоответчик мигал красным глазком, подзывая ее к телефону.
– Юля, добрый вечер. Это Олег Шонин. Позвоните мне, пожалуйста, – услышала она спокойный, хотя и немного грустный голос.
Она вспомнила его карие глаза, покрытые рыжим пухом, загорелые (в Испании!) руки и плечи – в купе было жарко, и Олег все время сидел в белых шортах, позволяющих соседке по купе рассматривать его длинные стройные ноги, тонкие и мускулистые, опять же переливающиеся золотой шелковой шерсткой. Почему-то запомнились и его толстые розовые губы, за которыми скрывались хорошие ровные зубы. Этот красивый мужчина, с копной медных вьющихся волос на голове, был создан для размеренной жизни, для красивых женщин и расточительных улыбок… Но Юля встретила его в один из самых печальных моментов его жизни – Олег постоянно говорил о своей сестре – быть может, поэтому у нее и не возникло к нему и толики того чувства, которое зовется женским любопытством. Он сам своим поведением и разговорами сделал все возможное, чтобы она не заинтересовалась им как мужчиной. И хотя она еще в прошлом году решила для себя, что ограничится редкими свиданиями с Крымовым и не станет заводить новых романов, а уж тем более не станет воспринимать каждого встречного мужчину как потенциального мужа, каждую свою встречу с привлекательным мужчиной она все равно оценивала с точки зрения перспективы на брак. И ужасно злилась на себя из-за этого. А свою досаду на одиночество и невозможность, как многие молодые женщины ее возраста, жить в семье вымещала на бедняге Крымове. Просто любовник – что с него возьмешь?..
Она достала из сумочки блокнот, с которым практически никогда не расставалась, и набрала номер телефона, принадлежавшего раньше, еще только год назад, его девятнадцатилетней сестре Инне. Теперь в квартире, полной личных вещей девушки, бродит ее родной брат и тоскует, страдает от чувства вины – брат не сумел уберечь единственное родное ему существо.
Длинные гудки. Трубку никто не брал. «Ушел, должно быть, хлопочет о поминках…»
Юля подошла к окну, распахнула его и вдохнула в себя немного пахнущий пылью, но уже остывший воздух. Ну и что она теперь будет делать одна в пустой квартире? Зачем было устраивать этот спектакль Крымову? Лежали бы сейчас на кровати, нагие и счастливые. Юля тормошила бы его, не давая уснуть и придумывая всякие новые игры, в которых преуспела за последние месяцы… Или бы отправились на Набережную – понырять с мостков в черную теплую воду…
Она вздохнула и решительно направилась к двери. В конечном счете, еще ничего не потеряно, прошло всего каких-нибудь полчаса, как они расстались. Крымов сейчас дома и тоже, как и она, мается бездельем и одиночеством. Возможно даже, что у него в холодильнике стоит кальвадос или мартини, который он почему-то упрямо зовет вермутом…
Минута-другая, и Юля поймала возле дома летящее мимо такси. Назвала адрес. Еще несколько минут, и она уже входила в подъезд, здоровалась с консьержкой, которая знала ее в лицо и всегда приветливо улыбалась.
– Лифт не работает, – донеслось вдруг до нее, и она, свернув влево, стала подниматься по ступенькам наверх. Один лестничный пролет, другой… Сердце готово выпрыгнуть от непонятно откуда взявшейся тревоги… Впереди нее тоже кто-то поднимался, но потом цоканье каблучков стихло, а Юля между тем продолжала подниматься наверх. Первое, что она увидела, это длинные стройные ноги, заканчивающиеся черными газовыми прозрачными оборками вокруг бедер. Затем шла открытая узкая спина, затылок и легкомысленный светлый «конский» хвост, украшенный черной бархатной лентой с блестками. Девушка стояла и припудривала носик, чуть ли не прислонясь к трубе мусоропровода. Однако, увидев приближающуюся к ней Юлю, девица, вильнув бедрами, так с пудреницей в одной руке и сумочкой, напоминающей засахаренный финик, в другой довольно энергично, но и легко поднялась еще на один пролет и замерла как раз перед дверью Крымова. Юля, увидев, как девица жмет пальчиком на кнопку крымовского звонка, покрылась испариной.