Легенда Элидианы

- Говоришь, каюты у тебя на двоих рассчитаны? То есть, ты с меня как с двух человек деньги взял?

Капитан уже сообразил, что по пьяни проболтался, но было поздно идти на попятный.

- Ну, ты же у нас уважаемый купец, опять же при деньгах… Неужели я к тебе кого-то подселять буду ради твоей экономии? А доход терять мне, сам понимаешь, не с руки.

Но жаба, которая пока недодушила купца, подала голос:

- Так может быть я уступлю свою каюту этому благородному господину, а ты сдашь мне эту, как ты сказа, конурку в трюме? Тем более что трюм набит моим товаром.

И обратился к Диону:

- Господин, не знаю вашего титула, не побрезгуйте. Десять золотых — и каюта ваша до самого устья. Сам столько платил, клянусь! Ни одного золотого сверху не набросил! Надеюсь, капитан за каморку не возьмёт с меня больше трёх.

- Четыре, - буркнул капитан, - за каморку — четыре. Это вместе с питанием, ясно?!

Ещё час ушёл на отчаянный торг, причём к концу условия ни на гаст не изменились. Но пока выставленные принцем бутылки не опустели, мужчины продолжали яростно спорить на ровном месте. Капитану было обидно, что он не смог разделить своих пассажиров и нажиться на каждом, а купцу, которого звали Фульк, было жалко, что в присутствии капитана он не сумел сторговаться с дворянином подороже. Горожанин же просто пил за чужой счёт и получал удовольствие как зритель.

Наевшаяся ухи Элидия смотрела на мужчин сытым, осовелым взглядом, время от времени подмигиванием давая понять Диону, что всё слышит.

Наконец дело было улажено. Коней принц по дешёвке сбыл трактирщику, а вещи давешний мальчишка отнёс на «Марготту». Дион, которому страшно не хотелось оставаться на опасном берегу, уговорил Симона предоставить им каюту уже на эту ночь, за что доплатил два серебряных горта. Мотивировал это тем, что боится опоздать, а его жена как раз на рассвете спит особенно сладко и он не хочет её будить.

И капитан, и остальные мужчины были достаточно пьяны, чтобы забыть спросить о том, где слуги уважаемого дворянина и почему его жена путешествует без горничной. Дион сам помог Эли раздеться и улёгся рядом с ней на застеленный толстым, комковатым матрасом огромный рундук. Они оба так волновались всю дорогу, так боялись погони и преследования, что, оказавшись в относительной безопасности, заснули как убитые, стоило только голове коснуться подушки.

Поспать удалось недолго: на рассвете «Марготта» отчаливала. Этот процесс сопровождался топотом матросов, криками боцмана, капитана и людей на пристани, скрипом вёсел и прочими незнакомыми сухопутным людям звуками.

Дион и Эли, наскоро одевшись и завернувшись в плащи, выбрались на палубу, чтобы посмотреть на Этин с реки. Их внимание привлекла суета на набережной: несмотря на ранний час, там было шумно и многолюдно. Туда-сюда бегали солдаты стражи, за ними стайками носились мальчишки, несколько всадников выкрикивали слова, которые за общим шумом не удавалось расслышать.

Эли томным голоском осведомилась:

- Здесь всегда так?

- Нет, - махнул рукой капитан Симон, - Только когда кого-то ловят.

- Ловят? - царственно поднял бровь Дион.

За время путешествия он натренировался делать это высокохудожественно и с удовольствием демонстрировал умение вести себя как истый принц.

- Ловят, - подтвердил подошедший боцман, - Ведьму ловят. Ишь, сколько народа… за вором, небось, столько бы не послали. Да и эти, на конях… Специальные эмиссары, чтоб их Чёрный бог в аду за яйца прихватил… Верная примета, что не вора и не разбойника, а ведьму. Столько красивых баб зазря перевели!

Галера тем временем уже вышла на середину реки и развернулась носом вниз по течению. Этин был позади.