Страница 44 из 122
лицо Диона почти сразу согрелось, а когда Эли дала ему выпить горячее зелье, то и руки потеплели, он упорно продолжал играть роль несчастного, обиженного судьбой и ведьмой лично.
По лицу Эли было видно, что она осознала, как виновата перед доверенным её заботам принцем: не приняла вовремя во внимание, что он с юга и не привык к здешним холодам, в результате чуть не уморила. Теперь надо было, чтобы ведьма не решила невзначай, что отделается от Диона согревающим напитком, а оставила его здесь, у себя под крылышком.
Эту стратегию он отработал ещё в детстве на слугах и наставнике. Чувство вины отлично помогало манипулировать окружающими и получать от них то, что в ином случае ему бы никто не дал, ибо не положено. Диона воспитывали сурово, на этом настаивал отец, да и у наставника характер был не сахарный, но если ему удавалось внушить, что Дион, например, простудился по его недосмотру, то Орельен сам приносил в комнату ученика запретные сладости. А уж если то же самое удавалось провернуть с нянюшкой или горничной, можно было получить от них всё, что угодно.
Вот и сейчас под пристальным взглядом Элидии он старательно изображал несчастного страдальца.
Ему было немного стыдно: взрослый принц, а ведёт себя как настоящее дитя, но кто его осудит?
Во-первых, оставаясь там, где его поместила ведьма, он за несколько дней дошел бы до воспаления лёгких. А во-вторых… Пусть сейчас она недовольна и пинается, но пустила-таки не только в натопленную спальню, но и в свою постель. Теперь не выгонит, по крайней мере пока морозы не отступят, а это случится не раньше весны.
Осталось перейти от простого соседства к чему-то большему. Как этого добиться Дион пока не придумал, но по сравнению с тем, что было ещё вчера, он сделал огромный шаг вперёд в деле сближения со своей хозяйкой.
Убедив себя, что его рывок к теплу был не просто естественным и непроизвольным движением, а составлял часть коварного плана по завоеванию прекрасной ведьмы, Дион преисполнился уважением к собственному уму. Он молодец! Лежит не просто в тепле, а на расстоянии протянутой руки от любимой женщины. Можно сказать, спит с ней! Ну, ещё не совсем, но какие его годы!
Эти мысли какое-то время не давали ему заснуть. Он извертелся бы, если бы не боялся, что помешает Эли и она его прогонит. Но ради того, чтобы остаться там, куда он с таким трудом попал, Дион был готов терпеть. Он и терпел: лежал не шевелясь и старательно имитировал дыхание спящего. Так старательно, что не заметил, как и в самом деле уснул.
***
Проснувшись утром оттого, что Эли завозилась, вставая с постели, он тем не менее продолжал лежать, прикидываясь спящим. Ведьма живенько вывела бы его на чистую воду, если бы озаботилась этим, но она предпочла не смотреть в его сторону. Встала, набросила тёплый кожух прямо на ночную сорочку и вышла, оставив Диона одного.
Несмотря на то, что в комнате не было окон, она не казалась тёмной из-за многочисленных магических светлячков, сейчас светивших едва ли в четверть своей силы. Дион не стал вставать, а занялся тем, что из-под полуопущенных ресниц внимательно рассмотрел элину спальню, вернее, то, что было видно с его места.
Ну, во-первых, альков. Кроме кровати, пары табуреток и поставца он обнаружил в стенах ниши, прикрытые дверцами. Лезть туда прямо сейчас он не решился: Эли могла в любой момент вернуться. Но, как он рассудил, там она держала свои носильные вещи и домашнюю утварь. Почему он так подумал? Да потому, что остальная комната как две капли воды походила на алхимическую лабораторию, как он её себе представлял. Около печки длинный стол с каменной столешницей, на нём горелки и спиртовки разных конструкций, тигли, реторты, перегонный куб, весы и ступки с пестиками. Над столом полки до потолка, а на них чего только нет! Ящички, коробочки, флакончики и баночки, всё подписанное и явно содержащееся в строгом порядке, а ещё книги. Не романы, томики стихов или трактаты, а тома в чёрной коже, исписанные древними рунами: настоящие магические гримуары! Ему даже захотелось встать, подойти и посмотреть, но он побоялся. Мало того, что Эли могла войти и рассердиться, но ещё наставник внушил ему, что книгу ведьмы может безопасно открыть только она сама, а уж прочитать и подавно.
Так что он забросил эту идею и продолжил определяться на местности.
По углам, там, где альков заканчивался и становился комнатой, стояли два удобных плетёных кресла, покрытых яркими клетчатыми шерстяными пледами, а между ними примостился небольшой круглый столик. На нём принц разглядел вязанье ведьмы в красивой круглой корзинке и тарелочку с сушёными яблоками. Вот так, ему кусочничать не позволяет, а сама...
Часть комнаты Дион со своего места разглядеть не мог, но подозревал, что там находится личный ведьмин проход в купальню.
Надо сказать, хотя в спальне ведьмы было тепло, даже жарко, настолько, что в процессе сна Дион скинул с себя два из трёх одеял и каким-то чудом избавился от теплых носков, душно здесь не было. Воздух был свежим и пах травами, как на горном лугу в середине лета. Вероятно, строитель дома для ведьмы был великим искусником и совершил чудо, а может быть свежим воздухом спальня была обязана магии.
Лежать и наблюдать ему было позволено недолго. Вскоре Эли вернулась, уже умытая и одетая, велела Диону вставать и отправляться на место, одеваться умываться, приводить себя в порядок. Пришлось пойти, хотя очень не хотелось. Весь день Эли вела себя так, как будто ничего не случилось и ничего не изменилось. Дион даже задумался: а не приснилось ли ему всё, но вечером Элидия сама завела разговор.