Страница 63 из 65
— Ты ещё не понял? — шагнул к нему Кристофер Робин. — Ты проиграл. Увы, но тебя больше нет.
— Эманации миллионов, — подсказал из-за спины медведя Иа.
— Вы все — вас больше нет! Я не нуждаюсь в вас! — сказал Кристофер Робин, обводя взором собравшиеся в кучку старые игрушки.
— Эманации миллионов, — ещё раз подсказал Иа. Пух его как бы не слышал.
— Так что всё, медвежонок Пух. Мы с тобой расстаемся. В этот раз навсегда, — и Кристофер Робин посмотрел на свою старую любимую игрушку, некогда обретшую жизнь.
Винни-Пух медленно понял плюшевую морду и встретил взгляд Кристофера Робина своим. Дерзким.
— Да. Ты прав. Ты уже говорил это когда-то, но я не понимал. Тогда, десять лет назад, ты спросил меня: “Пух, ну чтобы ни случилось, ты ведь всегда поймешь? Правда?” В тот день я так ничего и не понял. Но время прошло, я изменился. И теперь, сегодня я понимаю, что ты имел тогда в виду. Да, я понимаю. Но не прощаю. Понимание не приносит прощения.
— Слова ничего не значат. Вам придется уйти.
— Мы уйдем, ты прав. Ты всегда прав, Кристофер Робин. В этом твоя беда. Мы расстаемся, расстаемся навсегда, но только что бы ни случилось, — в Зачарованном Лесу, на вершине холма, который называют Капитанским Мостиком, маленький мальчик всегда будет играть со своим медвежонком… А теперь мы расстаемся.
Сильный порыв ветра ударил в грудь всей честной компании из Леса, а невыносимо яркий свет заставил закрыть лицо руками. Потом, на несколько долгих секунд из-под ног исчезла опора, и они полетели в никуда, кувыркаясь, слушая рёв ураганного ветра, и боясь, боясь открыть глаза…
2
Практически, эпилог
Пятачок лежал на земле, не понимая, что же произошло. Сперва он подумал, что весь мир взлетел на воздух; потом он подумал, что, может быть, только их любимый Лес; ещё потом — что, может быть, только их компания; а ещё потом — что только он, Пятачок. Потому что голосов рядом слышно не было.
“Наверное, я лежу сейчас где-нибудь на Луне один-одинешенек и никогда-никогда больше не увижу ни Пуха, ни Иа, ни Тигру, ни Кристофера Робина…” Впрочем, относительно последнего Пятачок даже не огорчился: то время, когда Кристофер Робин был им всем лучшим другом, давно кануло в Лету. И сам Кристофер Робин настаивал на том, что им нужно навсегда расстаться.
Немножко утешившись такой мыслью, Пятачок запоздало решил, что даже на Луне не обязательно все время лежать носом вниз. В этот самый момент его ласково пнули и до боли знакомый голос ворчливо сказал:
— Вставай, шашлык, чего разлегся!
— Пух!!! — Пятачок торпедой взвился с земли и повис на шее у Пуха.
— Ну-ну! — строго, но на самом деле пряча за строгостью смущение, сказал Пух. — Слазь с меня! Хватит на моей шее кататься!
— Пух, а я думал, что уже никогда тебя не увижу! — радостно верещал Пятачок.
— Был бы весьма признателен, если бы так и вышло, — проворчал медведь, но было видно, что он тронут до глубины своей плюшевой души.
Пятачок наконец-то отпустил Пухову шею, встал на землю и огляделся.
И Иа, и Кенга с Крошкой Ру, и Тигра, и даже Кролик, — все были здесь. Они немного удивленно оглядывались по сторонам (все, кроме Иа-Иа, который, по обыкновению, знал больше всех) и удивлялись. Лес, старый, привычный Лес никуда не исчез, остался неизменным, а вот Кристофера Робина и его двойников не наблюдалось.
— Да, сегодня выдался суматошный день, — задумчиво отметил Винни, глядя в даль. — Когда-нибудь я напишу об этом песню.
— Напиши, Пух, — подошел к нему Кролик. Без очков он снова стал самим собой, а не верным прихвостнем диктаторского режима Кристофера Робина. — Эти события достойны стать нашим фольклором.
— Не дави интеллектом, Ушастый, — попросил медвежонок. — Ты же знаешь: длинные и непонятные слова негативно сказываются на моем психическом состоянии, резко ухудшая оное до аффекта.
А Пятачок, который все никак не мог поверить в случившееся, спросил:
— Мы что, снова очутились в Лесу? А как же Кристофер Робин и СвиноМатрица?
Скосив на него глаза, Пух улыбнулся.
— Иа, объясни ему.
— Видишь ли, маленький Пятачок, — услужливо подскочил серый ослик к свободным широко развешанным ушам, — эманации миллионов…
— Кристофер Робин мог разрушить только свой собственный Зачарованный Лес, — встрял в разговор Кролик. — Только тот, который видел он сам.
— Который существовал для него, — добавил Пух.
— Но почему?
— Эманации миллионов… — опять начал Иа, но теперь его перебил Пух.
— Потому что, свинья, книжку о нашем Лесе прочитали миллионы людей во всем мире. Прочитали и поверили. И их веры нам вполне хватило, чтобы жить, радоваться жизни и радовать других.