Страница 13 из 174
Это сцена 4.
В ролях:
Виктор Палец.
Рая, жена или черт-знает-что его.
Карлик №1: Алексей Иванович Фонзайдель.
Карлик №2: Игорь Петрович Сладкостелящев-Жесткоспадский.
Читать: голосом глухим, с ненавистью к своему телу и голосовым связкам в частности.
В лаборатории всегда пахло спиртом, женским потом и сыростью. Первый запах шел от множества стеллажей с разноцветными банками, пробирками, колбами, ряды которых разбавляли редкие горшки с бегонией и драценой. Их культивировал в этом влажном месте источник запаха пота – 130 килограмм, обтянутых нежной белесой кожей, на которой встречались жировики и пятна.
Звали это все Раиса.
Она иногда поливала горшки, брала зеленую пластмассовую леечку и давала дождик цветочкам. При этом Рая напевала без слуха и голоса всякие сочиняемые на ходу песенки. Ей нравилось жить тут потому, что единственный сосед, в отличие от всех остальных, не просил её заткнуться. Ему было вообще наплевать на Раису, только за исключением тех случаев, когда он:
А) Хотел есть.
Б) Нуждался в ассистентке во время операции или химических экспериментов.
В) Когда Рая хотела его изнасиловать.
Учитывая третий пункт, хозяин лаборатории, сидевший в своем инвалидном кресле, держал ночью Раю на цепи, да за металлической дверью. А ещё он носил с собой электрошокер на палке. На длинной полутораметровой палке. На случай, если бы Раиса прорвала оборону, у хозяина лаборатории, Виктора Палеца, был еще один электрошокер, уже без жезла. К обоим Палец хранил при себе по несколько наборов дополнительных батареек, а на случай, если оба заклинят, имелся третий. Один Палец держал на коленях всегда (тот, что с жезлом), второй он привязывал к правой руке (единственной, которая осталась), а третий держал в кармане. На культе левой руки, которая шла только до запястья, был прикреплен протез с очень острым колом, для того, что бы иметь еще одну защиту от похотливой Раисы.
С электрошокером Палеца в последнее время объединяло не только это.
Раиса незаметно подошла к углу Виктора, в котором стоял стол. Хозяин сидел к ней спиной. Палец вздрогнул, когда его нос учуял ненавистный запах сожительницы.
– Пошла отсюда!! Пошла!! – заорал Виктор, размахивая электрошокером. Раиса вздрогнула, все её жировые отложения подпрыгнули, повернулись на 180 градусов и растворились между стеллажей. Виктор отвернулся, губы его задрожали и он уже готов был расплакаться, но оставшейся рукой снова ужалил себя электрошоком, как делал час до этого.
– Все удовольствие обломала… – шептал Виктор. Для себя, любимого, у него был отдельный, четвертый шокер. Он отличался от трех предыдущих, так как нес другую задачу. Это был жесткий провод с оголенным концом, исходящий от маленькой пластиковой коробочки с кнопкой. Палец нажимал на кнопку, и на конце провода сверкала искра.
Подождав, когда присутствие Раисы развеется в воздухе, Виктор продолжил свое занятие. Он подносил провод к лицу и нажимал на кнопку. Ток бил через кожу по связке лицевых мышц, которые, гонимые электронами, начинали дергаться. Виктор приоткрывал рот и закатывал глаза. Ему до стонов нравились ощущения того, как внутри черепа по глазам бьют слабой пульсацией собственные связки. Иногда искусственная мини-судорога длилась весь день, успокаивая и радуя Палеца своей немой колыбельной.
Виктор бил током не только жилки лица. Просто на лице имелось больше нужных точек, и шли совсем другие ощущения. Палец пользовался своим чудо проводом и на теле. Особенно нравилось жалить обрезок правой ноги, чуть ниже колена. Там плоть была еще очень нежной после операции по ампутации ступни. Более того, после удара мышцы очень приятно дергались.
В такие моменты Виктор Палец понимал, что не зря отрезал себе ногу. Он делал такое же на левой, целой ноге, бил по подушечкам пальцев и по ступне. Ощущения тоже прекрасные. Хозяин лаборатории, которая была еще и операционной, радовался жизни только в эти моменты сладкой боли. А ещё он радовался тому, что сдержал похоть и отрезал только одну ногу. И одну руку. Нет, ему было кого заставить оперировать. Но всегда приятнее ощущать другие тела самому...
Есть такие люди!!! Есть! Как бы не странно было осознавать этот необычный факт, но есть такие люди! Они с рождения сувствуют на своем теле лишние конечности, хотя конечностей у них – как у всех. Они с детства ненавидят свои руки-ноги, хотя они ничего плохого им не сделали. Мозг такой. Больной ли, здоровый – просто такой. Виктор мучался достаточно. И для него, как для других таких же, ненавидящих полный комплект своего тела, наконец-то наступило лучшее, что может быть в жизни таких людей. Операция.
Да, иногда им удается уговорить врача.
Ирония для Виктора была в том, что он и сам был медик. Но связи, влияние в определеннх кругах... и вуаля! Нет конечностей. Есть облегчение.
.
.
.