Это игра

Олег вскочил и с криком кинулся к Борису, который отпрыгнул в сторону. Корешков мчался к лавке, на которой стояли ведра с водой. У лавки и валялась куча сена, на которой лежало тело Инвалидыча. По пути Олег поскользнулся на рвоте и упал на сено, которое тут же загорелось. До ведер он так же и не добрался, сено горело быстро, и Олег отпрыгнул на землю. Он стал ерзать по пыльному бетону первого этажа и вроде бы потушил огонь, до прихода Бориса.

И Боря сделал правильный ход, которому все всегда учат детей – он покрыл погорельца тканью. Все было бы хорошо, если б ткань не оказалась пропитана бензином. Олег заорал и загорелся еще больше, Борис тоже заорал и еще больше испугался. Но сейчас, вместо того, чтобы блевать, Борька не растерялся и, схватив ведра, погнался за Олегом. Тот уже снял с себя горячие одежды и убегал от Бориса с бешеным криком. Благо, не голый – Олег Корешков носил две футболки, рубашку и три свитера, уж больно был мерзляк, больно хотел тепла, и уж слишком было холодно в этот октябрь.

Борис кричал до боли в горле: «Остановись, Я тебя потушу!»

Олег кричал до боли в горле: «В ведре тоже бензин, придурок!»

Они бежали и кричали пять кругов, причем один раз Борис, войдя в раж и все же решив облить Олега, повернулся, и они побежали в другую сторону. Именно тогда Борис все же понял, что не стоит выливать на друга бензин, потому что бензин – это не вода. Олег понял раньше, что Борис понял и остановился. Боря налетел на Олега, вылил на него и на себя бензин, а потом и на костер, потому что, ударившись об Олега, срикошетил вниз, прямо в пламя. Все трое, костер, Олег и Борис вспыхнули и запылали. Костер затрещал, Олег заорал, а Боря сипел – больше ничего делать не мог, голосовые связки подвели.

Корешков и Бездомный носились по первому этажу маяка, пока Олег не выбежал на улицу. Борис так и бегал, но потом услышал, что Олег заткнулся. Борис так же услышал, как тарабанит некое множество по стенам маяка и бросился наружу. Бездомный чуть ли не кончил от счастья, когда иголки дождя превратили жар в пары. Он грохнулся на колени, и громко дышал, как и Олег.

– Попили-то беленькой-то. – Сказал Борис. – Тащи сюда беленькую-то. И пошли под крышу, заболеем.

Олег не слушал. Он плакал и причитал:

– Дорогой Боженька! Я уже не раз доказывал тебе и всем, что я – молодец. Поэтому прошу тебя: не надо посылать мне в жизнь всякого дерьма, а потом посылать в мою голову идею: «О, а это ведь делает меня сильнее!!!. Нет, ну, правда!! Я и сам справлюсь!! Я уже сильный!» – рыдал Олег.

Борис хотел что-то сказать, но они услышали сиплый голос:

– Ты вымаливаешь у боженьки место в раю, но забываешь: нужно не желать рая, а бояться ада!! – И голос расхохотался.

– Кто ты?! – Спросил Борис.

– Я – твой самый страшный кошмар! – сказал Кто-то. Борис задрожал.

– Только снова блевать не начни. – Сказал Олег, встал с колен и пошел к зарослям, откуда шел звук. Дойти не успел, из зарослей выпрыгнул подорванный старик с каким-то непонятным кандибобером на голове, из которого торчали непослушные седые космы.

– Арумба!!! – заорал дед. Он в красно-черный халат был одет. А потом дед распахнул халат и своему эксгибиционизму был рад. Потому что был гол, но не как сокол, а как старый поехавший долбодятел.

– Херумба, ***дь!! – Озверел Олег и бросился на деда. Который бросился наутек, как #оголтелый. Все слилось в #цветное кружение – Борис тоже бежал, чуть медленнее, чем Олег, потому что забежал в сарай и взял две пары вил. Он бежал за Олегом, что бы дать ему вторые вилы, а Олег бежал за дедом-экгибиционистом, что бы оторвать ему яйца. Крики, вопли деда, странная тройная погоня и запах горелых тканей – все наводило на мысль некой странности, #нереальности происходящего. А дед, кстати, бежал по кругу, потому что ему было все равно на свои яйца, главное, что бы было весело. Но если Олег бы вырвал бы ему яйца, то весело сразу бы прошло, поэтому нужно было утекать. Все логично было в этом #балагане, как и следующее:

Виллы в руках Бездомного постоянно соскальзывали. Борька уже пару раз останавливался, что бы поправить его, мимо Борьки пробегал дед, но Борис твердо решил отдать вилы Олегу, что бы они вместе поймали деда, который вот, снова пробежал мимо Бориса.

На круге эдак 15-ом вилы соскользнули быстрее, чем Бездомный успел среагировать, и ударили о землю, в которую вонзились. Борис налетел на них, клюнул носом землю и так бы и лежал, ошарашенный, пока через него не перецепился дед, и не упал бы на четыре кувырка дальше к северу. На деда, потрепанного об грунт, набросился Олег. Он бил деду лицо, сильно бил, а дед смеялся – еще бы, столько внимания.

Корешков закончил бить только тогда, когда мимо него пронеслась мощная струя. Нет, это не Борис снова облагался. Это кто-то поливал из брандспойта пожар в Маяке.

Пожарные, собственно, и поливали. А Корешков вмиг понял, что он теперь пожарник – то есть тот, чей дом погорел. Так и стоял Корешков, зарыв пальцы в густые волосы.

– Ну, Я пошел. – Сказал Борис. Он прятал бутылку водки в лохмотья. Бездомный ожидал услышать ответ, но не ожидал такого: