Страница 56 из 306
– Легко, - кивнул Вольф, открутив крышку и сунув горлышко под нос двум ученикам.
– Гадость! – Одновременно скривились и Мир, и Заф. Чтобы кто-то по доброй воле решил сделать глоток яда?
Для этого нужно было быть совсем глупым.
– Крепость - девяносто пять объемных градусов – довольно пояснил хирург. – Спирт питьевой…
Вольф еще покачал бутылкой, а потом сам заглянул в узкое горлышко. Плотно закрутил пробку.
– Когда меня перепродавали, то заставили выпить два стакана. Я двое суток лежал пластом и думал, что умру… - Лае на мгновение замер, словно всмотревшись внутрь себя. Потом встрепенулся, заулыбавшись. – Для нас критическая доза – восемьсот миллилитров, выпитые в течении пяти часов или быстрее. Конечно, умереть от этого проблематично, но ощущения не из приятных, плюс добавьте к этому отравление и нарушение координации. Порой спиртосодержащие напитки дают лилимам – у них от алкоголя разрушается связь, и обнаружить украденного мелкого становится труднее. Такой же эффект прослеживается у большинства крылатых рас... Ну, разве что кроме златокрылых.
***
Крошечное солнце, расщепившись на молекулы, светилось под кожей. Бежало по венам и артериям вместе с кровью. Проникало в сердце.
Ни одна синт-кожа не была способна удержать в себе жар солнца. Органическая на эту роль тем более не подходила.
Итаним плавился, хотя ядро раз за разом выдавало, что внутренняя температура лишь немного превышает допустимую. Солнце в нем увеличивалось, росло, захватывая все больше с каждым мигом, грозясь прорвать кожу.
Перезагрузка сделала лишь хуже. Гибрид попытался добраться до источника жара, который прятался под ребрами, но только и смог, что вцепиться пальцами в пижаму. ИИ завис.
Как тогда, на кухне, со стеклянным блюдом. Свет проникал сквозь прозрачные граненое дно, причудливо преломлялся и отскакивал на стены яркими светлыми пятнами.
Только теперь все пятна касались Итанима.
А потом рядом появился кто-то. Руки его касались головы гибрида, забирая те странные ощущения, неопределимые ядром, и взамен отдавая что-то другое, во много раз лучше.
Солнце – это крошечное и одновременно огромное, - потянулось к рукам. И Итаним, не в силах ничего сделать, потянулся вместе с ним.
Жар под кожей медленно утихал. А кто-то, - гибрид не знал, кто, но он управлялся с солнцем, - говорил. И голос его отражался от стен. Трансформировался в свет.
Касался кожи, и проходил сквозь нее, усмиряя пламя, пожирающее тело Итанима.
И Рис понял – если голос замолчит, а руки отдернутся – он сгорит. Но слова, смысла которых было не разобрать, продолжали звучать. Повторялись, и за ним скрывалось что-то еще...
А спустя вечность гибрид осознал – голос принадлежал Зафу. Как и руки – широкие ладони, лежащие на его висках.
Солнце шевелилось, прорастая сквозь Итанима. И когда оно добралось до ядра, - гибрид увидел Зафа.
И странные наросты за его спиной. Не белые, но и не серые – они светились.
И сам Заф светился, переливался золотом. Но свет его, касаясь Итанима, не обжигал.
Гибрид потянулся к нему вместе с солнцем, что росло в нем. Попытался рвануться, спасаясь от жара, что бежал по венам...
И провалился в темноту.
***
Заф с неприязнью заглянул в чашку, и зажмурившись, обреченно допил крепкий холодный чай. Можно было сходить на кухню и положить пару ложек сахара, но хирург боялся отходить далеко от кровати.
Итаним ночью несколько раз начинал ворочаться и стонать. Обезболивающее помогло лишь в первый раз, на второй не принеся никакого эффекта.
И Чайка, ощущая чужую боль, клал ладони гибриду на голову и негромко пел. Проросшее зерно, слишком слабое и маленькое, тянулось к нему, не желая погибать, и лае раз за разом давал ей силу.
Или может, это сам Итаним хотел жить?
Заф не знал.
Лишь понимал, что не хочет, чтобы рядом с ним кто-то умирал.
Так было уже однажды, в приюте.
И хирургу в какой-то момент казалось, что он снова там, - рядом со старой детской кроватью, на которой лежал его старший брат.
Вот только теперь Заф был взрослым и сильным.
И он тихо пел, делясь энергией. И Итаним успокаивался, затихал еще на полчаса. Судорожно сжатые ладони прекращали цепляться за края одеяла. Проросшее зерно замолкало, и чужая боль исчезала.
Хирург получал еще немного времени на размышления.
Перерождение всегда было полным. По крайней мере, о других вариантах Заф никогда прежде не слышал.
И Эрелим рассказывал, что зерна одинаковые. Просто подходят не всем.
Чайке вот подошло одно...
Протянув руку, лае осторожно коснулся ладонью головы гибрида. Итаним лежал с закрытыми глазами, размеренно дышал и казался спящим.
Никаких признаков перерождения не было. Если бы оно завершилось по всем правилам, гибрид стал бы другим.
– Да куда уж проще то? – В голосе Малкольма звучит неприкрытая насмешка. – Так хоть гарантия будет, что тебя с первой попытки не прибьет какой-нибудь начинающий охотник!
Заф недоверчиво держит на протянутой ладони золотистое рисовое зерно. Оно теплое, и с каждой секундой становится горячее.
– Может, возьмешь себе? – Он поворачивается к Малкольму. – Я... Я не хочу им обладать.