Страница 53 из 306
– Нет. Я... – Честно признался Заф, поставив раскрытый торт на стол.
– Не успел. – Закончила за него Соня, тронув пальцем прилипшее к столу печеньице. Брезгливо отковырнула его и переложила липкой стороной вверх. – Что ты успел сотворить с куклой? Конечно, Итанимы не предназначены для длительных работ при минусовых температурах, как и все гибриды, но, чтобы вот так отключиться... Да еще и горелым в спальне пахнет. Признайся – ты сжег ему ядро?
Хирург отрицательно покачал головой, достав нож и тарелки. Первые пару минут после того, как свечение прекратилось, он боялся именно этого. Зерно, прорастая, меняет тело. И что сотворят золотые нити, добравшись до электронной начинки куклы?
Но сканер развеял опасения. Изменений не было. Или они были столь несущественны, что прибор их посчитал нормой.
Дождавшись, когда Заф разрежет торт и поставит перед ней чашку свежего чая, Соня вновь подала голос.
– Как твой начальник среагировал на то, что в твоей кукле оказалось зерно?
Против воли хирург шевельнул крылом. Он хотел сообщить об этом, правда... Но не смог. Понадеялся, что зерно быстро вернется к тому, кого назначили носителем.
Заф вдруг ощутил приступ вины. Он не хотел носить «последний шанс» и пытался всем его передать. Даже Соне.
Вдруг зерно это ощущало и выбрало себе другого носителя из-за этого? Но в таком случае у энергии, заключенной в крошечной капсуле, была собственная воля и сознание.
Там, в ангаре, Зафу послышалась чья-то боль...
Но тогда об этом знал бы Эрелим.
И начальник.
Соня, похоже, другого ответа и не ожидала. Вздохнув, ковырнула ложечкой свой кусочек торта.
– У тебя осталось сорок дней до возвращения домой. – Напомнила она негромко. – Как ты думаешь извлечь зерно из гибрида?
– Никак.
– Почему это?
Заф тяжело уселся за стол. Растопырив крылья, откинулся на спинку стула. Положил себе в чай три ложечки, тщательно размешал. Попробовал.
И только потом признался, с преувеличенным интересом рассматривая срез торта.
– Оно проросло в Рисе.
Тишина на кухне стала такой, что, несмотря на хорошую звукоизоляцию, стали слышны взрывы салюта с улицы.
Соня стукнула ложечкой о блюдце.
– Повтори.
– Зерно проросло в Рисе. Где-то час назад. – Повторил Заф, и решился поднять взгляд.
Не мигая, девушка смотрела на него.
– Знаешь, это плохая шутка.
– Я не шутил.
***
– Зерно проросло.
– Да.
– В роботе.
– Да.
– Уточню. В органическом роботе, которому ты несколько раз переливал свою кровь.
– Верно.
– Защитная оболочка зерна повредилась, пошла неконтролируемая реакция и оно начало рост.
Заф кивнул.
– Тогда почему внешне у него нет никаких изменений?! – Не выдержала Соня.
Хирург в очередной раз вздохнул.
Когда зерно прорастало в гибнущем теле лае, то оно менялось. Изменения касались как внешних данных, так и внутренних органов.
Сердце и легкие становились больше, крылья – шире. Цвет оперения и тот менялся, как и структура маховых перьев. Перерожденный становился больше и сильнее.
И лишался многого, чем обладал, будучи лае или человеком.
Гибрид же не изменился. По крайней мере, ни Заф, ни сканер не заметили никаких трансформаций.
Но, без сомнения, зерно проросло. Было ли оно изначально столь слабым, или же трансформации не было из-за очень медленного роста и потери большого количества энергии – хирург не знал.
Никогда прежде зерно не проклевывалось в химерах.
И роботах.
– Может, ты под завалом головой стукнулся, и тебе все померещилось? – Спросила Соня. – Или у тебя немножко крыша поехала? Или ты принял обычную нестабильность зерна за его рост? А может, оно просто таким образом вернулось к тебе?
Покачав головой, Заф развязал шнурок. Положил его на стол.
Протянув руку, девушка тронула его коротким ноготком. Осмелев, взяла двумя пальцами. Подняла в воздух, повертела. Еще не веря до конца, сжала шнурок с узелком в кулаке.
Когда Заф попытался передать ей шнурок, то тот проходил сквозь Сонины пальцы. Утекал, как вода или песок, и даже передвинуть его девушке не удавалось.
– Прошлый раз, когда я приезжала к тебе, - медленно положив шнурок обратно на стол, сообщила Соня, - гибрид фонил.
– Да, я помню. Это из-за того, что я дал ему свою кровь и пел. Легкий фон сохраняется еще шесть часов, пока частицы крови активны. – Пояснил устало Заф.
– Могло ли зерно прорасти еще тогда? В вас же оно начинает свой рост в момент смерти.
Хирург задумался, привычно попытавшись нащупать пальцами шнурок на шее. Смутился, осознав, что тот лежит на столе.
– Я бы услышал, - неуверенно протянул крылатый.
Может быть, целостность оболочки зерна разрушилась тогда?
Заф ведь слышал чью-то боль...
Но это было невозможно. Если еще в то, что увидел сам, хирург поневоле верил, то как зерно могло расти почти месяц? Ладно еще десять минут или час, но больше двадцати пяти дней?
Или оно проклюнулось тогда, в ангаре, и замерло, готовое взорваться в момент, когда гибрид умрет?
А Чайка не позволил Итаниму умереть. Дал свою кровь и пел, даже не подозревая, что отодвинул сверхмощный взрыв и колоссальные разрушения.