Страница 33 из 306
***
Заф взял с полки две банки с консервированными персиками, придирчиво вгляделся в прозрачные пластиковые стенки, потом проверил сроки годности. Левую банку вернул на полку, правую положил в тележку, которую аккуратно толкал идущий позади него гибрид. То и дело хирург посматривал по сторонам, но к ним все еще не шла ни охрана, ни администратор магазина с требованием вывести куклу, которая была без комбеза и опознавательных меток на одежде.
Они шли между бесконечными рядами супермаркета. Заф выбирал продукты, складывал их в тележку, шел дальше, не забывая присматривать за гибридом. Итаним ни на кого не бросался, не высматривал себе «цели» для нападения и вел себя абсолютно незаметно и тихо, не привлекая к себе внимания.
Краем глаза Чайка замечал других покупателей – и с пугающим откровением видел, как много вокруг роботов.
Гораздо больше, чем он замечал раньше.
Куклы стояли в каждом отделе супермаркета. Раскладывали новые товары на полки. Управляли машинами для мытья пола. Клеили ценники на фрукты и овощи, вешали яркие плакаты на товары со скидками. Разрезали мясные туши. Упаковывали куриные крылышки в индивидуальные лотки. Чистили рыбу и моллюсков. От людей все роботы отличались одинаковыми закрытыми комбинезонами, а от других кукол и гибридов, пришедших за покупками вместе со своими хозяевами – нашивками на груди и на спине с названием и логотипом супермаркета.
Рассмотрев сооружающих пирамиду из баночек с консервированным горошком роботов, Заф понял, что и форма у них отличалась, позволяя отличить «синтетика» и «органика». На кукле был серый комбез с синими полосками, на гибриде – с оранжевыми.
На орбите Меги находилась центральная галактическая лаборатория IMT-Компани, где и собирали кукол почти всех моделей. Население планеты от такого соседства не страдало, и половина семей вполне могла позволить себе робота-повара, или куклу-охранника.
В очередной раз покосившись на Итанима, Заф пошел дальше.
Толкая следом за ним тележку, гибрид повернул голову вправо. Шарф на шее закрывал подбородок, но движений не стеснял.
В соседнем проходе женщина выбирала йогурты. На тележке у нее сидела девочка, одетая в дутый комбинезон розового цвета, и сосредоточенно грызла полосатый леденец на палочке.
Итаним притормозил на полторы секунды, рассматривая серьезное лицо ребенка, и ускорился, нагоняя владельца.
ИИ гибрида оцифровал, что женщина является родителем ребенка, а леденец стоит полторы кредитных единицы, и сегодня по акции бесплатно раздается всем покупателям, пришедшим вместе с детьми до десяти лет.
Попутно система запустила сканирование собственного организма. Внутри, похоже, оставалась еще какая-то не выявленная поломка.
Нацепив взятую из ящика одноразовую перчатку, Заф складывал в бумажный пакет еще теплый хлеб. Высокая худая кукла в сером с синими маркерами комбезе, белом поварском колпаке и синих резиновых перчатках выгружала в ящики свежую выпечку.
Хирург отступил на шаг, позволяя роботу продолжить свою работу. Отодвинувшись еще немного, Чайка уперся боком в решетчатый бок собственной тележки.
Итаним, повернув голову, рассматривал яркие полки.
Заф открыл рот, собираясь прикрикнуть на гибрида, чтобы не путалась с тележкой у него под ногами. И враз оцепенел.
Будучи сначала врачом, а потом оперативником, Чайка знал, что происходит с лае, ушедшим на задание в другой мир. Поэтому их почти всегда отправляли вдвоем, а то и втроем – так нервная система подвергалась меньшему стрессу. Только очень сильные и стойкие внутренне лае могли работать в одиночку.
Резкие приступы плохо контролируемой злости были как раз одним из тех сигналов, оповещающих об утрате связи. А это значило, что время нахождения в чужом мире для Зафа подходит к концу.
В лучшем случае – ему нужно будет вернуться домой на несколько недель, чтобы восстановиться.
Заф всегда считал себя и сильным, и стойким. Но на Меге он находился уже почти два месяца.
Неужели его выдержки хватило на такой маленький срок? Но ведь он проверялся – по результатам тестов выходило, что среднее время нахождения в одиночку для него составляло больше сотни дней...
Это не было проклятием или злой магией. Просто химия тела. Оказавшись вдали от своей расы, лае постепенно терял так называемую «связь», незримой нитью соединявшую его со своими. Становился жестче, непримиримей, грубее.
И Зафа это страшило. Связь – не эмпатия, но что-то очень близкое ей по смыслу – было основой для мира лае. Потеряв ее, Заф утратит слишком многое. Не сможет ощущать других лае, как себя, не сможет петь с ними. Постепенно утратит внутреннюю силу и поддержку.
Пока связь есть, его никогда не оставят и не бросят в трудный момент. Даже если все технические средства связи перестанут работать. Придут на помощь, когда Заф будет в этом нуждаться.
Но лишь пока тянутся от него к другим лае невидимые ниточки связи, позволяющие слышать друг друга на расстоянии.
Но возвращаться домой хирургу было пока что нельзя. И дело было не только в том, что задание свое он еще не выполнил.
Зерно все еще находилось в теле куклы. Вероятно, прилипло к сердцу, не причиняя вреда организму и не позволяя себя ощутить.
И если Заф оставит гибрида Соне, то зерно замерзнет и погибнет. Чайка не хотел обладать им, но и не желал, чтобы крошечная искра потухла.
Итаним повернул голову, перестав таращиться на яркие упаковки, и сдвинул тележку, отодвигая ее от хирурга.
– Я доставил неудобство?
Заф разжал пальцы, судорожно вцепившиеся в выбившийся из-под кофты шнурок с пустым теперь узелком. Вредная привычка искореняться не желала.