Под Крылом

 В комнате повисла тишина, нарушаемая тихим дыханием.

 – Я хотел его отключить. – Наконец вновь заговорил хирург. – Когда на него эта опора упала. Понимаешь, там был такой уровень повреждений, что ни один человеческий врач ничего сделать не сможет. Вряд ли помогла бы даже полная замена органов на донорские или выращенные специально. А робот... Кто возьмется лечить робота с такими повреждениями? Он... Соня, он ведь меня спас и...

 – И таких, как он, тысячи тысяч. Мы создаем кукол для того, чтобы они делали это. Спасали людей. Это их первичная цель.

 – Значит, моя первичная цель – лечить. И я вылечил. И потом... Когда он меня оттолкнул, то сорвал шнурок.

 Три секунды тишины.

 – Повтори.

 – Шнурок сорвал. А потом, умирая, руку разжал, пытаясь мне его вернуть. Я уже успел понять, что это действовала программа ИИ, так как эта вещь принадлежала мне и вряд ли я обрадуюсь ее уничтожению вместе с отключившейся куклой.

 – Какой рукой он это сделал?

 – Левой. Когда я его купил, на левой руке у него ни одного целого кусочка кожи не было – все в сплошных ожогах. Вероятно, именно из-за моего лечения это вышло...

 Одеяло дернулось, отодвигаясь. Лишая тепла.

 Тонкие горячие пальчики вцепились в рукав, задирая его.

 – Заф, от него фонит.

 Ощущение прикосновения исчезло.

 – Я уже заметил. Он... Когда он под опорой лежал, мне показалось, что ему больно. Не как роботу с их «каталогом эмоций» а как живому существу. Я объясню все Илье, и потом – это первый случай, когда химера смогла прикоснуться к зерну. Поэтому я посчитал, что этого гибрида стоит спасти.

 – Последнее предложение больше не произноси. – Насмешливо заметила девушка. – Ты его придумал только что, а не когда спасал куклу.

 – С чего ты... Ах да, убери руку, пожалуйста.

 Соня фыркнула.

 – Ты больной, - уверенно заметила она, пересев чуть дальше от хирурга. – Тебе всего лишь показалось, а ты принял все за чистую монету. У гибридов под ядром есть органический придаток, но это нельзя даже назвать мозгом, не говоря уже о причислении ему каких-либо эмоций или ощущений. Просто признай, что ты взял чуть больше от своего приемного отца, чем от биологического.

 – Я просил тебя не лезть так далеко в мои воспоминания.

 – Это не воспоминания, а мысли. Твои, между прочим. А еще ты думаешь о том, как попытаешься объяснить начальнику всю сложившуюся ситуацию, которая случилась из-за твоей всепоглощающей жалости и чувства ответственности. Хотя, на мой взгляд, ты больше переживаешь из-за реакции братьев и отца.

 – Гибриду было больно, - упрямо повторил Заф. – Посмотри еще раз мои воспоминания, если сомневаешься.

 – И ты пытаешься себя в этом убедить, потому что во всех иных случаях твои действия можно назвать лишь идиотскими... Ну давай.

 На этот раз тишина длилась больше трех минут.

 – Ты просто рехнулся, - наконец произнесла девушка. – Я в курсе, что лае очень плохо реагируют на чужую боль, но чтобы так... Тебе показалось, и твое подсознание радостно выдало весь спектр эмоций, которые могли бы принадлежать кукле, и передало их тебе. Как это называется – закольцевавшаяся связь? Что представляешь, то и ощущаешь, верно? Признаваться в том, что произошло недоразумение и ты просто перепутал, ты не можешь, вот и убеждаешь себя, что все было именно так. Что кукле было больно, а ты решил совершить маленькое локальное чудо и... Я уже заранее вижу реакцию твоего начальника. Взять и по дурости... ой, прости, по слабости душевной спасти жизнь роботу на органике, которого к роду химер можно приписать совершенно спокойно. И будто бы недостаточно просто спасти – так еще ты решил его притащить домой!

 – Вероятно, что да. Я не могу остаться на Меге навечно. У меня... Мне нужно будет вернуться в любом случае. Илья это понимает, и позволит забрать гибрида. В нем теперь моя кровь, и оставлять его тут нельзя, ты права. Мало ли кто заинтересуется куклой, а лишнее внимание нам не нужно.

 – Это всего лишь робот, - напомнила Соня недовольно. – Я бы еще поняла, чтобы ты так начал печься о каком-нибудь человеке или я не знаю, о цветке. Но кукла...

 – Я знал, что делаю. И приму ответственность за совершенный мной поступок, каким бы идиотским он не был.

 Девушка недовольно фыркнула и вскочив на ноги, покинула спальню, хлопнув дверью.

 – Ты дебил! – донеслось из коридора. – Самый тупой пернатый из всех, кого я встречала!

 – Я первый и пока что единственный лае, которого ты увидела! – Громко возмутился хирург, и вздохнул, поднявшись с кровати. Обернулся. – Пусть даже мне показалось, но я не мог просто оставить тебя умирать. И потом...

 Заф поправил откинутое одеяло. Подоткнул аккуратно, укрыв куклу до подбородка.

 – Мне не могло показаться. – Тихо добавил хирург, и покинул комнату, беззвучно прикрыв за собой дверь.

***

 Потянулись длинные дни. Хирург ставил капельницы Итаниму, кормил теплыми растворенными брикетами, понемногу добавляя в смесь сахар, менял бинты. На третий день, выходя из комнаты, Заф повернулся к гибриду спиной в первый раз. Подпирать дверь стулом на ночь он перестал уже на второй.

 Каждое утро он поил куклу молоком и колол обезболивающее.

 На пятый день гибрид самостоятельно поднялся на ноги. И даже прошелся до кухни, лишь немного прихрамывая.

 Об этом Заф узнал лишь вечером, вернувшись с работы и обнаружив помытые чашки в раковине.