Под Крылом

 – Не знаю и знать не хочу! – Окончательно потерял терпение оперативник. – Ни эту химеру, ни этого придурка, который ее пригрел! Нет у меня брата! Он умер!

 Развернувшись, Карм ухватил стул и с противным скрежетом запихнул его под стол. А потом вытащил из мойки белую кружку с корабликом, с силой бросил ее на пол, развернулся и вышел.

 Хлопнула дверь, и в доме внезапно стало очень тихо. Так тихо, что собственное сердцебиение казалось раскатами грома.

 Поставив на стол кувшин, Дар присел, принявшись собирать разлетевшиеся по кухне осколки. Заф нагнулся, подобрав кусочек ручки. В голове было пусто.

 – Как же так... – Лир приложил два крупных черепка друг к другу.

 – Дар, дай сюда, - тихо попросил Заафир, ощущая во всем происходящем свою вину. – Пожалуйста, отдай.

 Разбитый кораблик не складывался. Дарелин сдвинул брови к переносице.

 – Отдай, Дар. – Лае запнулся. Взгляд у лира был пустой, помертвевший. – Пап, пожалуйста.

 Крылатый встрепенулся, и Заф аккуратно вытащил осколки из его рук.

 – Прости, я задумался. – Отец покачал головой, шаря взглядом по полу в поисках чего-то. – Отвлекся...

 – Ты меня извини. – Хирург вздохнул, и снова позвал, смущаясь от звука собственного голоса. – Пап...

 Ирин всегда был против, чтобы Заф называл Дарелина папой. Считал, что это означает, что Заафир предает своего родного отца. Но сейчас младший брат не мог услышать и не мог закатить истерику.

 Все знали, что Дар не выносит криков и ссор. Сказывались старые травмы, и когда диалог превращался в перепалку с повышением голоса, лир терялся, внутренне коченел. А они с братом устроили форменный скандал!

 – Карм просто разволновался, - отстраненно произнес Дарелин, когда все осколки были собраны в кухонное полотенце. – Потом он остынет, и извинится. Не принимай его слова близко к сердцу.

 – Не принимаю. – Заф покачал головой, последней складывая в полотенце ручку от чашки. – Я... Просто я думал, что будет наоборот. Что ты отречешься от меня, а Карм встанет на мою сторону... Прости меня.

 Лир только головой покачал, протягивая руку. Хирург сделал шаг вперед и наклонил голову, утыкаясь лбом ему в плечо.

 Заф уже успел позабыть, что когда-то не доставал своему отцу даже до пояса. А теперь приходилось чуть-чуть подгибать ноги. Разница в росте была всего лишь в семь сантиметров, но порой лае о ней жалел.

 – А ты тоже думаешь, что я придурок? – Глухо спросил он спустя какое-то время, продолжая держать глаза закрытыми.

 Дарелин провел ладонью по светлым волосам своего ребенка. Каким бы высоким он не вымахал, Заф не прекращал быть для лира дитем.

 – Нет.

 – Просто дурак?

 – Ты не дурак. Илья говорил, что ты взял детеныша химеры под крыло, верно? – Тихо уточнил Дар.

 – Взял. – Заф утвердительно кивнул, не торопясь отлипать. – Рис не химера, он просто... В нем оказалось мое зерно. Случайно. И... Оно проросло в нем, но не полностью. А я не смог его...

 Признание вышло не таким. По правде говоря, лае даже не думал, что ему придется сообщать об этом отцу.

 – Ты не привел его с собой?

 Хирург отрицательно покачал головой.

 – Илья еще не дал разрешения. С Рисом сейчас Белая... Мне надо будет вернуться. – Невпопад закончил он, наконец отстраняясь.

 – Я понимаю. – Дар послушно разжал руки и сложил крылья. Едва заметно улыбнулся. – Рис... Не думал, что ты дашь кому-то такое имя. Он медный?

 – Красноволосый, - поправил Заф, ощущая себя дураком. Глупое имя он Рису придумал. Но поначалу в голову ничего не лезло, а потом он привык называть его так. Да и сам ребенок не возражал. – Только... Наполовину

 – А выглядит как?

 – Как... Человек. Невысокий совсем. Тощий, как эаль, и такой же ловкий. Маленький. Бледный... С одной стороны волосы у него красные, с другой – почти белые. И глаза разноцветные. – Хирург привалился боком к столу. – Он... Он не смог переродиться, но зерно дало экранирование и... Я не знаю, но вижу, что у него есть душа. Рис хороший, просто многих вещей еще не понимает и не знает. И он верит всему, что я скажу... Па, мне иногда кажется, что он похож на моих младших.

 Дарелин снова улыбнулся.

 ***

 – Восхитительно. – Убито прокомментировал Малкольм своих напарников.

 Рино, отстраненно поглаживающий гладкий ствол своей снайперки, только бросил на него короткий взгляд. Гавриил, вытряхнув из ботинка крошечный камушек, принялся заново шнуровать обувь.

 – Ты хочешь сказать, что восхищен честью, которую тебе оказали? – Уточнил лилим, не поднимая головы.

 – Сражён наповал. – Малкольм запрокинул голову, разглядывая огромный рисунок на куполообразном потолке. – Ветер, за что мне это наказание?!

 – За все хорошее. – Протянул негромко Рино. – Или ты имеешь что-то против двух прекрасных нас?

 – Имею. Возражение! – Привычно вспылил лае, и на пятках развернулся к дежурному. – Почему с этими двумя языкастыми лилимами должен идти я?!

 – Он так возмущается, потому что завидует нам. – Вроде бы шепотом, но очень внятно произнес Рино. Эхо от его голоса разбежалось по помещению.

 – Конечно, - на этой же громкости поддержал его Гавриил. – У него нет такого длинного языка, как у нас.