Страница 9 из 39
Нет ничего тише в этом мире, чем звук, с которым миры задевают шпиль Стража, проплывая над ним. Нет ничего страшнее тонкой струйки крови, что стекает и уходит в серебристо-матовый пол зала для тренировок, как вода в песок пустыни. Она тонка, как лезвие ножа, но уносит с собой жизнь, не щадя и не останавливаясь. Даго ждал, не торопя ни себя, ни время, ни свою ученицу.
Эрика задумчиво смотрела на тонкую ниточку крови из случайного пореза. Время тренировки подходило к концу, и она устала сопротивляться напору Дагомира, не знавшему, кажется, усталости. Один пропущенный удар едва не вывел ее из строя, тронув алым росчерком блестящий от пота торс девушки. Но этот порез острым мечом, выпустивший из Эрики на удивление мало крови (сработала автоматика клинка), привел ее чувство. Эрика знала, что удар не был щадящим. Он бы убил ее, вспоров ее печень, разрезав позвоночник, отделив верх ее туловища от нижней его части, если бы не «умная» защита тренировочного клинка. И каждый раз оставалось молиться, чтобы она сработала, и следующая атака Даго не закончилась для Эрики смертью.
Пауза затягивалась. Рана была не первой, но вот осознание, что учитель убьет ее, если Эрика позволит ему это сделать, было не из приятных. Особенно с учетом того, что Даго и Эрика давно уже проводили вместе не только дни, но и ночи. Еще долю секунды девушка наблюдала за последними каплями собственной крови, стекавшие из рассеченной между соседними ребрами плоти, затем плавно перетекла в более удобную для атаки позу.
Над башней плыли миры. Фантастичность этого зрелища не поддавалась описанию. В темно-синей тишине скользили белые светящиеся облака – снизу вверх, слева направо, сквозь шпиль, отзываясь искрами на прикосновения темного холодного острия к их телам. Там было темно. Там всегда было темно и тихо. Белое, белесое, светящееся лунным светом, темно-синее и черное, бесплотное как тени. Невероятное. Острая грань миров.
Эрика уже переоделась после тренировки и ждала Дагомира у одного из окон-бойниц, что шли по периметру всей Башни, в которой жили синеглазые. После того, что произошло на сегодняшней тренировке, еще пару месяцев назад ее душила бы злость, дикая непрекращающаяся ярость заставила бы сверкать ее глаза неистовым, убийственным синим пламенем. Но Даго учил ее не только драться и уходить от его безжалостных ударов – он учил ее быть сильной. Учил ее владеть своими эмоциями и принимать все происходящее как должное. Не задавать вопроса «за что?», а только «что с этим делать?»
Серебристая матовая (здесь, в Башне, все было сделано из этого странного серебристо-матового темного материала, на ощупь напоминающего очень дорогую мягкую кожу) дверь отъехала в сторону, выпустив в коридор, где стояла девушка, синеглазого, бледного невозмутимого юношу с иссиня-черной шевелюрой и ростом под два метра.
Дагомир все еще не мог понять своего отношения к этому земному воплощению их неудачи. Его чувства можно было бы назвать теплыми, но у него постоянно было ощущение, что эту ношу ему навязали. Он принял бы и яд из рук Дуче Паоло и других старейшин Ордена, но это не обязательно вызвало бы в нем бурный восторг. Примерно так он относился к Эрике. Он ее терпел. Он выполнял свои обязанности. Он закрывал глаза и входил в ее тело долгими, бесконечно долгими ночами, пытаясь не вспоминать искаженное болью лицо Эрики в тот – первый раз. Может быть, это было бы чувством вины, если бы Даго знал, что это такое. Может, именно оно заставляло его делать свою работу – обучать Эрику – так хорошо, что порой это смахивало на жестокость. Чтобы с ней никогда никто больше не повторил того, что сделал с ее телом он. Слава богу, она не помнила.
Эрика и правда ничего не помнила. Тогда, в круглом зале Великий Дуче Паоло просто приказал Дагомиру обучать девушку. Научить ее всему и поставить на службу Ордену. Эрика до сих пор с недоумением вспоминает все то, что тогда произошло. Ее как будто не было. Ей никто не сказал, не объяснил, не спросил. Все было просто и жестко, как сталь и которой, казалось, здесь было сделано все и все. Ее просто вручили Дагомиру и велели сделать из нее то, что пригодилось бы Ордену. Оружие. А еще им обоим приказали делить постель. Тоже «в интересах Ордена».
Та самая, флуоресцирующая белесая постель из дыма, плавающая в лиловом бесформенном ароматном нечто, каждую ночь принимала их недолгую нежность. Закрытые глаза, тонкая кожа под мужскими белыми-белыми пальцами, аромат ее волос и тихий вскрик. Влажные пряди на его висках, бугрящиеся мышцы, руки, обнимающие податливое тело… те самые, что несколько часов назад могли сделать это тело неживым. Как это можно было сложить вместе? Никто, впрочем, и не пытался. Даго и Эрика просто приняли происходящее. Дагомир принял, потому что не мог не сделать этого, а Эрика потому, что не представляла себе, что можно поступить иначе.
Чуть позже на одном из уроков, где Даго обучал Эрику воинскому искусству, состоялся очень странный разговор.
- Дагомир, я хочу задать несколько вопросов. Ты позволишь? – девушка присела на пол и подняла глаза на стоящего юношу. Она почему-то все еще была убеждена, что их совместные ночи дают ей какие-то права, привилегии… Она не знала, почему. Даго мягко подошел к Эрике, встав перед ней так, что она была вынуждена подняться на ноги, чтобы не упираться носом в его колени. В этот момент ее самоуверенность сильно пошатнулась, но желание узнать хоть что-то осталось.
- Спрашивай, девушка.
-Даго, я здесь уже много дней. Я не помню, как оказалась здесь, но точно знаю, что это место – не то, где я жила раньше. Расскажи мне, что происходит, – в ее словах появилась твердость. Она ждала Своего. Это такое интересное чувство, когда ты вдруг понимаешь, что берешь то, что принадлежит тебе и искренне недоумеваешь, почему ты должен просить кого-то дать тебе Твое. Даго на секунду задумался и как будто бы вышел из зала для тренировок, телесно все же оставаясь в нем. Потом его взгляд вновь захватил лицо девушки и он начал. Короткие обрывистые предложения то и дело разбавлялись образами, которыми Даго щедро делился с девушкой, открыв ей свой разум и проецируя в ее мозг картины, увиденные им когда-то, либо так же переданные ему другими адептами Ордена, наблюдавшими за девочкой в его отсутствие.