Страница 17 из 39
Даго остановился. Его жизненный опыт не включал в себя способов реагирования на подобные требования со стороны учеников. Почтение и благодарность – вот чего ждал любой синеглазый от тех, с кем делился знаниями. И только на такую реакцию был запрограммирован сам. С самого начала обучения синеглазого программировали на то, что знания – высшая ценность всех миров. Только они являются универсальным инструментом выживания, только они стоят любого риска ради их получения. А значит, делящийся с тобой знаниями, делится самым ценным, что только может быть, и отвергать его дар не следует ни в коем случае. Примитивно, но в высшей степени эффективно.
Но Эрика – дитя другого мира. Даго с теплотой, удивившей его самого, подумал о том, что, в отличие от него, девушка когда-то была ребенком, училась не только впитывать сухие знания, но и ходить, говорить, чувствовать, держать ложку. Земные младенцы беспомощны в отличие от клонов. Внезапно его мысли до конца заполнились ею, и у Даго появилось ощущение, что в его голове, душе не осталось места больше ни для чего. Повинуясь какой-то чудовищной силы потребности, он обнял Эрику, от неожиданности отпрянувшую от него. Обнял и тут же отстранился сам.
Такой напряженной паузе позавидовал бы любой драматург. Секундное теплое прикосновение, преграда, растолкнувшая два тела, две души, синяя вспышка встретившихся взглядов и новое объятие. Как прорвало, как будто эта горячая лавина сдерживалась тонкой-тонкой стенкой. Такое же тонкой и такой же непреодолимой, как стенка груди. А сейчас этой преграды просто не стало. И Эрика обнимала Дагомира, целовала его теплые губы так, как будто это было самым правильным на свете. А он зарывался в ее волосы, гладил длинными белыми пальцами лицо девушки и впитывал в себя ее нежность и податливость. Впрок, зная, что, может быть, этот раз – последний.
Наступившая темнота вытолкнула из леса две тени, скользнувшие в Замяту. Уже погас последний огонек в одном из немногочисленных изящных домиков, и тени безбоязненно двинулись по улице, поросшей вездесущей шелковой синей травой. Их путь лежал к дому кузнеца, убитого в последнем нашествии варваров. Сейчас в этом доме крепко спала Табана, вдова кузнеца и мать его дочери, совсем недавно переехавшей жить в дом мужа.
Сон разгладил морщинки на полном и совсем не по-старушечьи свежем лице женщины, навел румянец на щеки, разметал по полушке длинные черные пряди ее волос. Табана все еще была дивно хороша собой. Полноватое тело женщины даже не вздрогнуло, когда Даго коснулся его. Эрика, вошедшая в темный дом следом за мужчиной, успела лишь заметить, как ее любовник склонился над лежащим в постели человеком, а затем быстро разогнулся.
Они уже говорили о том, что должно произойти в этом белом изящном доме, и она знала, что сейчас женщина не проснется, даже если у нее над головой будет спорить воронья стая. Даго нажатием на одному ему известные точки на теле Табаны, и теперь женщина была погружена в самый глубокий и беспробудный из всех снов за исключением смерти. На свет появились пояса, один из которых обхватил широкую талию спящей. В тот момент, когда телепортер защелкнулся, на нем зажегся пульт управления – та самая «пряжка», когда-то поразившая Эрику. Голубоватый ее свет выхватил из темноты лицо и силуэт Даго. В полной тишине Мужчина поманил девушку к себе, а после того, как она на цыпочках приблизилась, нажал на один-единственный символ, светившийся особенно ярко на дисплее. Символ, похожий на Башню.
Эрика чуть не закричала, когда в следующий миг тело Табаны исчезло. Просто исчезло, как исчезает свет, когда щелкаешь выключателем. Этот странный пояс как будто бы «выключил» женщину из мира Кхола. Дагомир, видя шок Эрики, слегка, буквально на ходу приобнял ее, передав в ее разум картинку, на которой кхолка благополучно оказывалась в одном из помещений Башни. Он стремился успокоить девушку и в то же время поторопить ее. Времени и правда не было – истекали третьи утки с момента, когда они получили задание от Дуче. Дуче не должен ждать!
Два синеватых сенсорных дисплея зажглись в деревенской комнатушке, полной грубой, почти примитивной утвари: каких-то колченогих табуретов, стола топорной работы, перекосившихся полок вдоль стен. Они, дисплеи, были неуместны здесь, чужды, как космический корабль на викторианской ферме. Дагомир с немым вопросом взглянул на Эрику и, получив согласный кивок, нажал на кнопку с Башней. Один из голубоватых огоньков погас, а через долю секунды погас и другой. Комната в маленьком деревенском домике деревеньки Замята, жмущейся к синим горам синего мира Кхола, опустела.