Страница 69 из 72
Наступила ночь. Панактунк опустел, многие вернулись домой. Через два дня придет и мой черед возвращаться в Редсити, а затем и в Сочи.
Разожгли костер. Я прислушивалась к разговорам, но не участвовала в них; наслаждалась минутами покоя в окружение друзей. Огонь обдает жаром лицо, греет руки; рядышком сидит Мари и ее муж, на другой стороне Своли играет на гитаре - талантливый мальчишка, струны под его пальцами, словно живое существо. Но всему когда-нибудь приходит конец, и моему спокойствию пришел, когда к костру подошли Алекс и Оливия. Они сели рядом со Своли, и парнишка предложил Оливии гитару. Оказывается, она не только привлекательна, обожает лес и охоту, но еще и хорошо играет, чем не идеальный вариант для оборотня, у которого есть такие же предпочтения. Стоило бы уйти, но я, как мазохист, наслаждалась собственными мучениями.
Подруга коснулась моей руки и, нагнувшись, прошептала:
- Замерзла?
- Немного.
- Сходим за пледами?
Я посмотрела в сторону дома, но отходить от огня не хотелось.
- Нет, - и тут вспомнила о вчерашней находке: - Леран, вы заделали дыру в земле?
- Какую?
- Мы вчера с Ником нашли за домом, возле общей кухни, огромную яму под забором.
- Ник не говорил о ней. Пойду гляну.
Леран поднялся и, кивнув Алексу, чтобы тот шел за ним, двинулся в направлении кухни. Я смотрела вслед удаляющимся парням. На половине дороги их перехватил Ник, и они, остановившись, заговорили. Алекс нахмурился и что-то сказал, махнув рукой в сторону, его новость явно не обрадовала, Ник поник и, по-видимому, оправдывался, а Леран похлопал Алекса по спине и пошел дальше.
Я легонько толкнула Мари в плечо и, кивнув в сторону парней, спросила, не стоит ли и нам с ними пойти, а то ее брат слишком уж недоволен Ником.
- Сами разберутся.
Но пока парни «разбирались», на улице заметно похолодало, и я, пожелав всем доброй ночи, ушла в гостевой дом. Спать не очень хотелось - просидела в кресле около часа или чуть дольше, думала о скором возвращении домой.
Раздался стук по стеклу. Я посмотрела на зашторенное окно, но звук повторился не сразу; успела подумать, что, наверное, послышалось. Пришлось встать и раздвинуть занавески. За окном никого; пустой двор, темно, с трудом можно разглядеть силуэт дерева (единственного в этой части поселения) и очертания высокого забора. Я вернула занавески на место и зябко поежилась, но не от холода (дом хорошо отапливался), скорее от одиночества; переоделась в ночную рубашку и забралась в постель, но снова раздался стук и на этот раз по входной двери, да так сильно и не прекращаясь, что я, чертыхнувшись и позабыв накинуть что-нибудь поверх слишком откровенного наряда, выскочила в прихожую и толкнула дверь. Ею же и огрела настырного гостя по лбу. Ненамеренно, но он сам виноват. И хотела еще добавить пару неласковых слов, но, увидев на пороге Алекса, потирающего ушибленный лоб, не смогла подавить смешок.
- Интересный у тебя способ приветствовать гостей
- Я не специально.
Мне ситуация казалась комичной, а вот Алексу, видимо, нет.
- В следующий раз спрашивай, прежде чем дверь распахивать.
- А ты не тарабань.
- Надо поговорить.
- До утра не терпит?
- Нет.
- Ну что ж, - я отошла назад, приглашая в дом. - Проходи.
Алекс замешкался на входе. Дверь хорошенько приложила его: не сразу заметил в каком я, мягко выражаясь, фривольном виде. Взгляд опустился вниз и медленно пополз по моему телу вверх. Прятаться было поздно, да и не столь интересно, как наблюдать за реакцией. Проявились выраженные проблемы с речью? О, да!
- Нам… эмммм…поговорить. Надо. Точно, - наконец-таки взгляд добрался до лица, на миг завис в районе моих губ, поднялся выше и упс (!); а вот и прозрение во всей красе: - Почему сразу же не рассказала о вашей с Ником находке?! Объяснишь?
- Ник сказал, что сам сообщит. Интересуйся у него, а мне скрывать нечего.
- Я вижу, – ухмыльнулся. – Оденешься?
Очень хотелось съязвить, что-нибудь наподобие: «А мне и так неплохо», - но от одного взгляда на мужскую недовольную физиономию, расхотелось пререкаться. Я молча развернулась и пошла в комнату; залезла под одеяло и натянула его под самый подбородок.
- И что ты там забыла?
- Гуляла.
- Ночью? Гуляла?
- А что хотел услышать?
Алекс медлил с ответом; подошел к окну и, отодвинув в сторону занавеску, уставился в ночную пустоту, а когда ответил, не соизволил даже обернуться.
- Правду. Что ты делала там ночью?
- Не знаю. Искала… Думала.
- Искала? Кого?
- Тебя, – вот и настал момент истины, я решилась на откровение. – Алекс… выслушай, пожалуйста. Меня мучает наш последний разговор. Я не собиралась сравнивать тебя с Ником. И обижать не хотела. Но ты продолжаешь себя вести так… Так…, - я не могла подобрать слов. – Так, словно хочешь уколоть и как можно больнее, - он не ответил, не обернулся, наоборот, ближе придвинулся к окну и прижался к холодному стеклу ладонями и лбом. Я ждала достаточно долго, но, не стерпев молчания, позвала его:- Алекс?
- Ты ошибаешься. Мне, в принципе, все равно до чьего-либо мнения. Можешь сравнивать. Не думай о наших общих эмоциях, не ставь их выше своей свободы. Связь не имеет огромного значения, и навязывать я ее не стану.
Вот так, в один миг, все мои чувства окатили ледяной водой. Голова опустела, а сердце предательски сжалось. Приоритеты расставлены. Алекс произнес вслух, то чего я боялась.
- Аврора, я…
- Уйди.
Он обернулся, и на лице отразилось удивление, но было как-то не до дальнейших объяснений.
- Я прошу тебя, уйди.
- Но мы не договорили …
- Хватит.
Я могла бы кричать, но говорила тихо; могла бы рыдать, но не пролила ни единой слезы. Впервые в жизни узнала, как же ранимо сердце. Никогда не привязывалась к мужчинам, не искала в них утешения, свободная от обязательств перед кем-либо, кроме себя самой. Все, что видела в сероглазом оборотне – надуманная фантазия, приукрашенная действительность.