Страница 26 из 72
- Не переживай. Идти не так далеко, как думаешь. И Алекс поможет. Да, братец?
- Я-то помогу, но не понимаю, зачем ее туда вести. Наши предки из поколения в поколение охраняли дорогу в верхнее поселение от чужаков, а мы нарушаем запрет. Что дальше? Устроим платные экскурсии?– в его голосе засквозило негодование.
- Ты не прав. Никто ничего не нарушает. Гостей и раньше приглашали и есть разрешение старейшин. А вот почему ты так упрямишься приходу Авроры, я не понимаю. Ты же сам недавно говорил, что возможно бабушка права, и легенды рассказывают нам многое.
- Я переживаю.
- За кого?
- За всех. И за нее тоже.
Брат и сестра не повышали друг на друга голос, но в них бушевал протест и каждый отстаивал свою сторону, позабыв о «причине» перепалки, сидящей с ними за одним столом. Меня это удивило, затем разозлило.
- Хватит говорить обо мне без меня! Я все еще в комнате. И кто-нибудь объяснит о каких легендах идет речь?
Мари бросила на брата недовольный взгляд и произнесла:
- Позже расскажу, а то этот упрямец не угомонится, - под словом «упрямец» явно значился не ее муж.
Алекс же в долгу не остался, подтверждая определение, которым наградила его сестра:
- Я спокоен. Можешь рассказать. Но учти! Аврора делает выбор, не зная правды, и это приведет к непоправимому.
Меня снова позабыли, и я вознамерилась напомнить о своем присутствие, но Леран прекратил спор. У любого терпения есть предел: о стол ударилась ложка и стул с грохотом отодвинулся в сторону. Я и раньше наблюдала, как всегда спокойный, молчаливый и уравновешенный парень неожиданно преображается, превращаясь в сильного хозяина жизни. В Леране чувствовалась та же агрессия, что и в Алексе, но он высвобождал ее так редко, что многие забывали об этом.
- Хватит! Я устал слушать ваши споры. Мари беспокоиться сейчас вредно. Аврора давно решила, чего хочет, а тебе остается смириться.
Алекс не согласился со словами друга и не собирался спокойно наблюдать за происходящим. Он промолчал, но, выходя из дома, хлопнул дверью так сильно, что стаканы зашатались на столе. Как мать защищает дитя, так он защищал какую-то тайну. А я почувствовала не испуг или удивление, а злость, с которой с трудом справилась. Но эмоции, словно не принадлежали мне и были частью кого-то другого, кого я не контролирую.