Страница 90 из 94
-Степа, я не хочу жить с тобой. Совсем. Мы уже год спим врозь. И не говори глупостей, мне не требуются советы, как отвыкать от любви. Уходи прямо сейчас. Я соберу твои вещи завтра.
Ермаков покорно поднялся и ушел, как всегда, тихонько прикрыв за собой дверь.
Татьянка, слушавшая весь разговор, приткнулась к матери под бочок:
-Мам, а кто теперь моим папой будет? Дядя Витя? Позвони, пусть приходит.
-Балда ты, Татьянка, балда! Никто нам не нужен, сами прекрасно проживем, вдвоем, - ответила Ирина и, на всякий случай, возмутилась: - Это еще что за командир?! Почему я должна звонить?
Дочь молча притащила мобильник, включила, набрала номер, сунула Ирине. Та наблюдала за процессом, прислушиваясь к себе: -"А позвоню! Вот назло всем, позвоню. Спрошу, как дела, спокойно так, весело, пусть понервничает! Пусть тоже ночью поворочается!"- Искрой мелькнуло желание и ушло. Нажала на красную кнопку, не приложив к уху. Смелости не хватило, что Татьянка сразу и просекла бескомпромиссным умишком:
-Вы поссорились? Ты опять свой характер проявила, да?
-Это еще откуда, про мой характер?
На искренний вопрос Татьянка отреагировала объяснением: - Ты прелесть, несмотря на крутой характер, но экс... тремистка, - дочь с трудом закончила фразу. -
Откуда тираду взяла? - Ирина поразилась не столько слову, как формулировке, а дочь уже несла диктофон, оставшийся без применения после приостановки работы над диссертацией. - Записала? За кем?
-Нажми плау.
-Надо говорить плэй, - поправила Ирина и нажала.
Родной голос, смягчая звук "ч", растревожил и вызвал внутренний комментарий.
-"...почти всё время в Москве. Работа...
-А я там не была.
-Приглашаю!
-Мама не пустит.
-Уболтаем! Мы вдвоем и не убедим одну маму? ("Какой ты самоуверенный, Виктор!")
-Уболтаем... ("Татьянка подцепила новое слово, вот мартышка!")
-Хотя, можем и не убедить. У мамы крутой характер, она торопыга. Хочет все и сразу, а так не бывает... ("Да, Безруков! Именно все и сразу, такая я дура!")
-Мама - хорошая.
-А кто сказал, что плохая? Я очень люблю твою маму, но она - хулиганка, слишком быстро слабину выбирает...
-Мама - не хулиганка!
-Мама у тебя - чудо, но экстремистка. Привыкла все обострять. Ей бы чуть погибче, похитрее, чтобы не тратить силы понапрасну... (" Может, ты и прав, Безруков, но зачем мне это?")
-Вы знаете, что она в своей книжечке крестики ставит, когда вы у нас? ("Ах, ты, малолетняя предательница, так вот когда он узнал!")
-Мама пришла! Мамочка, а дядя Ви..."
Запись кончилась, но комментарий позволил снизить накал эмоций, и слёзы не прорвались. Ирина прижала дичь к себе, чмокнула в макушку:
-Это всё?
-Всё. Звонить будешь? Нет? Значит, ты - экстремистка!
-Значит.
Обиженная Татьянка собралась еще что-то бросить, но раздался звонок в прихожей. Явился Чирков:
-Здравствуй, дорогая!
Глава сорок пятая
Ирина, Валентин.
Букет, коробка конфет, поцелуй в щечку. Выглядел доктор наук "на все сто", благоухал "Фаренгейтом". Его приезд отменял скуку, обещал интересный разговор и стоил того, чтобы просто отвлечься от дум о неудавшейся жизни.
-Валентин, кофейку? Или покормить? Точно сыт? Смотри, пожалеешь!
Турка вскипела, черная жидкость наполнила чашечки. Сигареты примостились на столике, обещая приятный контраст глотка после затяжки. Для некурящего Чиркова нашелся даже коньяк. Несколько капель покинули бутылку, ароматизируя кофейный парок, когда из комнаты Татьянки послышался её голос:
-Дядю Витю можно? А где он? Подождите. Я маме трубку дам, - и дочь ворвалась с мобильным телефоном в руке:
-Слушай!
-Слушаю, - автоматически сказала Ирина.
-... в больнице, без сознания, - звенел голос ЕГО диспетчера, Юльки.
-Что?