Страница 36 из 94
-Нет, ты пока не врал.
-"Пока! Хорошенькое дело! Значит, где-то проштрафился, дал маху, если любимая дочь сомневается в твоей искренности! А ну, давай восстанавливать кредит доверия," - встрепенулся Безруков:
-Я и впредь тебе врать не намерен. Если сочту, что не имею права отвечать, допустим, секрет не мой будет - промолчу, но..
-Ладно, пап! Замнем для ясности! Обещай, что ответишь честно? Это не сейчас, я все-таки сначала узнаю у другого человека. А потом спрошу тебя, ладно?
На том и закончился разговор о доверии. Каникулы сблизили их сильнее, чем прежде. Каролинка выспросила секреты половой жизни, ставя порой в неловкое положение. По вопросу дефлорации он переадресовал дочь к Миранде, но Каролинка фыркнула:
-Пап, не тупи. Пойми, в теории я все знаю, но мне нужен совет. Ведь это будет первый и единственный раз. Хочу сама руководить процессом. Объясняй!
Напрягая память, порастерявшую медицинские термины, Виктор справился с задачей. Проводив дочь домой, он с удивлением отметил, что стал воспринимать её ровней, как младшую сестру.
-
Глава тридцать вторая
Ирина, Илья.
-Я билеты урвал, любимая! Быстро собирайся, книжки в сторону, нас ждет Мельпомена! - Илья ворвался восторженным ураганом.
Вахтанговский театр поразил супругов. Они рукоплескали стоя, долго обменивались впечатлениями, и не заметили, как дошли до общежития. В коридоре заговорили о будущем:
-Илюшка, после защиты тебе придется увольняться. Я подам заявление на развод и договорюсь для тебя в нашем универе.
-Мне придется ездить не меньше двух недель. Надо переговорить с деканом и ректором. Меня посылали персонально..
-Да, сбегать нельзя.
Они продолжали планировать, когда появилась Аня:
-Братцы, приветик! А у меня день рождения, в кафушке посидели немного. Дернем по грамульке?
-Нет, Анечка, - стала отбиваться Ирина, наученная горьким опытом, но Илья согласился, и стол быстренько накрыли.
-С восемнадцатилетием!
-Ага, по второму кругу! Ну, вздрогнули!
Бутылка вина разошлась быстро. Аня ушла к кому-то из подруг, а может, и друзей. Илья захотел реализовать остро возникшее желание, но преуспел лишь наполовину. Эта несостоятельность, не дающая даже минуту ощутить себя мужчиной, привела Филимонова в неистовство:
-Я опять не смог! Ты ненавидишь меня за мою слабость!
Ирина принялась утешать его: -Илюша! Успокойся! Это не самое главное в наших отношениях. Хочешь, мы сходим в сексопатологу, он пропишет лекарства, - чем вызвала протест:
-Лекарства? Ты считаешь меня больным?
-Напротив, здоровым! А лекарства, чтобы снять волнение по такому пустяку...
Ирина осеклась, увидела, как Филимонов темнеет лицом, как опускаются уголки рта, как голос становится угрожающим:
-Ты опять начинаешь меня травить, - ненавидяще зарычал чужой человек, - я понял, Анна! Я не дам убить себя, не надейся!
-Илюша, перестань... Ты просто устал, мой хороший...
-Я сам тебя убью, Анна! Уходи!
Фмлимонов грозил пальцем, наклонял голову, как ребенок с церебральным параличом, покачивал ею несообразно словам, поворачивал справа-налево, отчего Ирине делалось страшно. В свете, идущем с аллеи, стало заметно, как правый зрачок Ильи расширен, а левый сжат до предела. Стало вовсе жутко - напротив сидел и бредил больной человек. Она попятилась, свалив стул, успокаивающе бормоча:
-Ну, что ты, Илюша, все хорошо. Я уйду, не волнуйся...
Илья продолжал обличать неизвестную Анну. Ирина отступила, нащупала вешалку, набросила на голое тело плащ, схватила сигареты с зажигалкой и тихонько вышла из комнаты. В конце коридора, у импровизированной курилки, опустилась на стул. Руки дрожали. С трудом запалив сигарету, глубоко затянулась. Горький дым закружил голову. Привычные действия немного успокоили, и она начала осмысливать, что же произошло, постоянно срываясь на вопрос:
-"За что это мне?"
-
Глава тридцать четвертая
Виктор.
Сибирь, даже изрядно потеплевшая за последние годы, так и оставалась холодным краем. Резко континентальный климат выдавал морозы до сорока градусов. Хорошо, когда живешь в доме с центральным отоплением, а если в собственной избе, где русская печь, которую надо топить и чистить от золы? Безруков-младший понимал, как непросто его старикам справляться с такой заботой, и пытался облегчить жизнь. Дрова и уголь привозил с запасом, купил электроконвекторы и калориферы в каждую комнату. Поставил газовую и электроплиту, что очень понравилось маме.
Возня с русской печью была заботой отца. От сам её сложил - ради лежанки, сам чистил и ремонтировал. Несмотря на ревматические боли, Безруков-старший постоянно двигался, но поясница подводила всё чаще. Порой поднести полведра угля становилось невозможно, и печью занималась мать. Ее поддержкой Виктор и решил воспользоваться, надумав снабдить дом автоматической печкой на солярке. Он подсунул проспект отцу, расписав, как одним нажатием кнопки растапливать чудо-печь. Старый курильщик, пыхая трубкой, пролистал глянцевые страницы, начал допрашивать сына, чем русская печь хуже немецкой?