Страница 9 из 52
* * *
Вслед за активистами и дамочками из "Го-Го" в один прекрасный день у мастерской появились церковники. Бородатые, округлые и праведные, они под угрозой анафемы потребовали прекратить производство гомункулусов, потому как мастер Тельман, считай, создаёт жизнь, а это кощунственно и противоестественно, ведь творить жизнь - прерогатива бога.
С прерогативой бога мастер Тельман был не совсем согласен. Люди испокон веков рожали детей, создавая таким образом жизнь, и бог, похоже, был не против. Да и к големам претензий тоже пока не было, а они ведь, хоть и глиняные, но всё равно живые.
Однако в глубине души мастер понимал, откуда идёт беспокойство. Глиняный голем - это одно, а органистический гомункулус - совсем другое. Он вроде как взрослый, но по сути - ребёнок: ни тот, ни другой не знают разницы между хорошим и плохим, пока им не объяснят. А что, если объяснят неверно? Ребёнок-то что, он много вреда не принесёт, он ведь маленький. А вот гомонкулус может натворить тех ещё дел! Совсем как человек...
* * *
То, что неизбежно должно было случиться, случилось - гомункулус убил человека.
Да, все знали, что тот биоголем принадлежал Большому Панкрату, знали, что Панкрат за человек и чем занимается. Знали, что убитый тоже был преступником, и что между этими двумя издавна шла вражда. Понимали, что Панкрат просто использовал гомункулуса, как использовал бы меч или арбалет. Или наёмного убийцу.
Каждый из собравшихся у тела людей это понимал - но только поодиночке. Стоило образоваться толпе - и от понимания не осталось и следа.
- Караул! Убивают! Гомункулусы людей убивают! - заголосил кто-то - и запалил пожар народной истерики.
Толпа тут же припомнила, что из-за гомункулусов честные люди направо и налево теряют работу, и что церковники называют биоголемов существами не богоугодными и противоестественными. Что по сравнению с обычными големами эти гомункулусы больно умные, а ум, как известно, не к добру, от ума всегда одни беды; так вот посидят эти гомункулусы, посидят да и решат, что не хотят больше слушаться своих хозяев - что тогда? Вот, уже одного убили, и то ли ещё будет!
Не прошло и нескольких минут, как потерявшая остатки здравомыслия толпа уверилась в великом заговоре гомункулусов против людей и рванула к мастерской Тельмана, намереваясь стереть её с лица земли. А заодно и изничтожить всех гомункулусов, что есть в городе - в превентивных целях.
Толпа растерзала попавшегося на пути биоголема, гулявшего с детишками коллежского ректора. Толпа разорвала нагруженного продуктами гомункулуса, возвращавшегося с рынка к хозяину в известную своими кулинарными шедеврами таверну. Толпа едва не растоптала лысого и тем немного похожего на гомункулуса аптекаря - тот чудом вырвался.
И толпа не успокоилась. Только захотела большего.
* * *
- Бежать вам надо, - настойчиво повторил Яшка, прислушиваясь к доносившимся издалека крикам. - Бежать, пока они ещё далеко.
- Гхмук! - подтвердил Пеблин.
Мастер Тельман только отмахнулся.
- Я отсюда - никуда. Тут всё дело моё - не брошу!
И как ни умолял Яшка, как ни ухал просительно Пеблин, мастер Тельман стоял на своём.
- Идите в подпол спрячьтесь, - приказал он, когда толпа показалась на улице. - Мне-то они ничего не сделают, они ж все меня знают. А вот вы - вам укрыться надо.
Мастер Тельман был прав - его действительно знал каждый горожанин. Но он совершенно не подумал о том, что толпа - совсем не то же, что отдельный человек. Она не слушает, не узнаёт и не понимает. И порой совершает такое, на что один человек ни за что не пошёл бы.
Големщик встретил горожан, смело стоя в дверях мастерской. Он даже приготовил небольшую речь и собирался обратиться с нею к толпе, но не успел - народ был слишком распалён, чтобы остановиться и послушать, подумать и понять.
Толпа волной хлынула в двери, просто снося мастера Тельмана с пути. И, наверное, затоптала бы его насмерть, не выскочи из под полы ослушавшийся приказа Яшка и не подними мастера Тельмана на ноги.
- Гомункулус! - заорал народ и бросился на Яшку, пока тот отчаянно пробивался к дверям, прикрывая собой хозяина.
Десятки рук ухватили Яшку и оторвали от мастера Тельмана. И пока толпа отвлеклась на гомункулуса, из под полы неуклюже выбрался Пеблин. Тихо ухнул "Гхмук" и заторопился нескладным приставным шагом к големщику. Ухватил его, оглушённого, за руку и скорее потащил за собой, прочь из мастерской.
* * *
Мастерская горела долго и ярко; огонь унялся к вечеру, и вместе с ним унялась ярость толпы. Люди словно просыпались после страшного сна и недоумённо оглядывались, а потом испуганно смотрели друг на друга, безмолвно спрашивая: "Неужели это всё мы?" И, стыдливо отводя глаза, расходились.
К вечеру же прибежал перепуганный Корней. Уставился на догорающую мастерскую и в ужасе схватился за голову:
- Папка, да как же это, а?
- Гхмук, - тихо ухнул кто-то сзади.
Корней обернулся и вздрогнул, увидев испачканного гарью Пеблина. Тот ухватил его за руку и потянул за собой.
Пеблин привёл Корнея в тихую подворотню неподалёку. Там, прислонившись спиной к забору, сидел на земле мастер Тельман.
Корней облегчённо выдохнул и бросился к нему: