Когда выбор есть

- Ни одной царапины, - констатировал тот бесстрастным, как всегда, голосом и спрятал в кулак тонкую пробирку, которую держал в руках. - Но, как?

- «Рефлекто», запрятанная в рукав палочка и никакого мошенничества, - насмешливо проговорила Белла, ссылаясь на отражающее заклинание. - Эта мерзавка заколдовала перо какой-то вариацией «Сектумсемпры», когда пишешь на пергаменте, режет руку. Ну, я обратила его на неё саму, теперь все сто строк, что она заставила меня писать, буквально горят у неё на лбу. Кстати, Драко, спасибо за палочку. - Белла изящным жестом вернула младшему Малфою его имущество.

- Ясно, - сдерживая смешок, кивнул Снейп. - Зелье нужнее Профессору Амбридж.

- Лучше, отдайте его Гарри Поттеру, - приподняла бровь Белла. - Почему-то мне кажется, что оно ещё понадобится Гриффиндорцам в будущем.

- Отличная идея, - кивнул Снейп, передавая пробирку Малфою. - Отдашь Грейнджер.

- А может, сразу Поттеру? - переспросила Белла. Почему-то, ей очень не хотелось, чтобы парень, вступившийся за неё, страдал из-за Амбридж, особенно после того, как сама она легко избежала «неудобств».

- Поттер его и так получит, да и скорее использует, - терпеливо объяснил Снейп. - Но в случае передачи его мисс Грейнджер, больше шансов, что зелье начнёт производиться массовым тиражом, так сказать. Мисс Грейнджер всегда отличалась изрядным умом и завидной сообразительностью. А название написано на склянке.

Через пять минут Драко уже стоял у портрета Толстой Леди перед входом в гостиную Гриффиндорцев. Немного галантности и аристократических манер, которыми явно не страдали ученики Гриффиндора, и поэтому были в новинку Леди, и та, хихикая в веер, согласилась передать месседж Гермионе. Как и предполагалось, Грейнджер тоже не заставила себя долго ждать, и уже спустя несколько мгновений дверь открылась и магглорожденная умница стояла перед Драко.

- Что? - нахмурилась девушка, оглядываясь по сторонам.

- На вот, зелье для магических порезов разновидности Сектумсемпры, Снейп принёс для Изабеллы.

- А ей самой оно не нужно? - тут же поинтересовалась Гермиона, слегка ошарашив Малфоя своей заботой о Лестрейндж.

- Белла наложила «рефлекто» спрятанной в рукав палочкой. Не думаю, что этот трюк сработает во второй раз, но пока эффект красуется у Амбридж на лбу, - спокойно поделился Малфой, и глаза Гермионы округлилось.

- Гениально! - не удержала восхищённого возгласа девушка, и тут же подозрительно нахмурилась. - Но, почему ты мне это рассказываешь?

- Передай Поттеру, Белла настаивает. Думает, что ему эта новость будет приятна. И ещё, название зелья на сосуде, Снейп сказал, что его не так сложно готовить, - Драко многозначительно приподнял бровь. - Мне пора, а то ещё увидит кто… - парень покрепче запахнул мантию, готовый уйти прочь.

- Спасибо, - неуверенно бросила ему вслед Гермиона, и Драко лишь кивнул, даже не оборачиваясь.

Чуть позже, девушка смазала рану Гарри из маленькой скляночки, тут же заметив, что боль отступила, а края пореза сошлись вместе, и направилась в библиотеку. Нужно было найти рецепт зелья, раз ей недвусмысленно дали понять, что отныне она - главный поставщик для потерпевших наказание от рук профессора Амбридж.

========== И снова мисс Блэк ==========

Осень постепенно входила в свои права, деревья желтели и теряли листву, кто - постепенно, а кто, как Гремучая Ива - просто взмахнув ветками. В воздухе веяло холодом и ночными морозцами, а на траве по утрам вместо росы лежал блеклый иней. Поёжившись и плотнее укутавшись в тёплую мантию, Беллатрикс наблюдала за увяданием природы, почему-то сегодня больше, чем когда-либо, чувствуя себя не на своём месте. Словно рыба, выброшенная из воды, или птица, внезапно оказавшаяся в золотой клетке, Белла порой просто не знала, что ей делать. Нет, все вокруг были к ней добры и полны понимания, никто не винил её за проступки «родителей», учителя всячески поддерживали, а среди студентов бывшая Пожирательница быстро становилась легендой. Словно, к мальчику-который-выжил из Гриффиндора присоединилась девочка-которая-рулит.

Даже пущенная, несомненно, Роном Уизли сплетня о её «незаконнорожденном происхождении дочери того-о-ком-не-говорят, поэтому-мы-все-молчим», ведь Грейнджер была для подобного слишком умна, не нарушила её статус новоявленной королевны Хогвартса. Девочки с Слизерина негласно избрали Изабеллу своей принцессой и постоянно пытались втянуть её в свой круг, хотя собственный факультет всегда напоминал Белле серпентарий.

Молодые аристократы наперебой оказывали ей знаки внимания, Блейз Забини, Тео Нотт и остальные сердцееды факультета увивались за ней, как собачонки, и, как не раз со смехом отметила Нарцисса, все чистокровные семьи считали самой желанной невестой. После её молнееносно, хоть и подпольно, ставшего легендарным отпора Амбридж, о котором, как о Волан-де-Морте, тоже не говорили вслух, Изабелла Лестрейндж была легендой среди Гриффиндорцев, Рейвенкло дивился её сообразительности, а Хаффлпафф просто перед ней поклонялся.

Сама же Беллатрикс не могла понять свою реакцию. Подобное преклонение было мечтой любого слизеринца, а её оно сейчас совершенно не трогало. Подолгу сидя в одиночестве, Беллатрикс пыталась вспомнить свои прежние годы пребывания в Хогвартсе, но с удивлением понимала, что они были словно покрыты тёмным туманом: общение с Томом Марволло Реддлом, духом дневника и крестражем Волан-де-Морта, делало её нелюдимой и предотвращало от близкой дружбы с кем бы то ни было. Тем не менее, Белла всегда вспоминала Хогвартс, как дом родной, но теперь понимала: это было из-за Тома, именно благодаря крестражу она не чувствовала себя одиноко, хотя по сути, держалась особняком от остальных учеников. Сейчас же, Беллатрикс тянулась к общению, но она постоянно сознательно останавливала себя, боясь проколоться. Конечно, самым логичным было бы общаться с Драко, но племянник её не то, чтобы избегал, однако, держал на расстоянии вытянутой руки.

Наследник Люциуса, вообще, словно играл маленькие роли, как актёр «метода», всецело погружаясь в них и веря, что фантазия стала реальностью. Его бесконечные напоминания Гермионе Грейнджер о её статусе грязнокровки, подколки «предателя крови» Рона Уизли и противостояние с Гарри Поттером - Беллатрикс не могла бы объяснить, почему, но казались ей игрой. Словно Драко нарисовал кучу квадратиков и старательно закрашивал их, пытаясь не выйти из-за линий. Быть может, именно поэтому он и сторонился её? Инстинктивно боялся, что опытная тетка раскусит? Впрочем, всё это, скорее, Белла ощущала на уровне рефлексов, сознательно же не понимая, почему Малфой держится от неё так отдаленно.

Внимание же остальных просто настораживало. Белла никогда не считала себя особенно сексуальной, зная, что уступает белокурой Нарциссе, более того, их внешнее сходство с Андромедой не способствовало чувству превосходства, с детских лет приучив Беллатрикс, что единственная реакция, которую сестры вызывают, это удивление, насколько они похожи. И если младшая, Андромеда, принимала подобное, как комплимент, то старшая относилась с раздражением. Практически единственным, кто заставлял её чувствовать себя «особенной», всегда был Том Реддл, Лорд Волан-де-Морт.

Сейчас же ей постоянно твердили о её красоте, и особенно чистосердечно звучали бесхитростные девочки с Хаффлпаффа, а Белла находила себя в растерянности. За годы заключения в Азкабане она вообще отвыкла даже думать о своей внешности, концентрируясь лишь на злости к окружающим и преданности Лорду, и сейчас словно училась заново смотреть на самую себя.