Между нами война

– Пусть Господь поскорее исцелит Ваш недуг. Я молюсь за Вас. – ответила она, резко прервав общение и сев на своё место, отведя глаза. Тарросу прельстила эта фраза и он, обрадованный, прошел говорить приветственную речь за свой стол, что стоял перпендикулярно столу Эрис, расположение которых всех вместе взятых рисовало букву "П".

– Дорогие, уважаемые гости! – люди заняли места. Таррос начал свою речь. Его голос был глубокий и торжественный. Он ораторствовал стоя. Ребята навострили уши. По правую сторону от него сидели Алессандро и милая Каллиста. По левую – пара каких-то чиновников, видимо, высокомерных.

Рядом с грузным официалом напыщенно восседала Лючия.

– Pax tibi, Marce Evangelista meus!

– Началось… – закатив глаза, усмехнулся Ахиллес.

– Молчи и слушай! – возмутилась капитанша. – Он говорит что-то вроде, что их Евангелистом будет Марк. И они желают ему мира. – сказала Эрис.

– Тихо! – сказал Софос. – я буду переводчиком.

– Gloria di Venezia, Gloria di Сandia, Gloria al grande Doge!

– Ну, вы поняли, я думаю. – комментировал он.

– Тоже мне, переводчик! – насмехался Атрей.

– Cari ospiti, signore e signori.

– Дорогие гости, сеньоры и сеньорины.

– Siamo riuniti qui. Per celebrare un evento importante.

– Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать важное событие.

– E onorare i vincitori dei primi giochi della gioventù.

– И чествовать победителей первых юношеских игр.

– Это что, он о нас? Приятно-приятно. – сказал Андроник.

– Non posso non notare che ora sono di fronte a te grazie a questa ragazza.

– Я не могу не заметить, что сейчас я стою перед вами благодаря этой девушке.

Эрис покраснела. Взоры устремились на неё. Она уставилась на свои руки, лежащие на столе.

– Lei, come hai visto, mi ha salvato la vita, è stata lei a salvarmi. – по залу пронеслись восхищенные возгласы.

– Она, как вы видели, спасла мне жизнь, именно она спасла меня. Ну Таррос, во дает. – Софос успевал шутить.

– Ti chiedo di. – Таррос выдержал паузу. Он жестом приказал Каннареджо встать.

– Ti chiedo di mostrare rispetto per la squadra della città di Sitia e il suo capitano con un applauso. – они встали все вместе. Зал разразился хлопаньем, свистом и веселыми криками.

– Я прошу вас. Я прошу вас с аплодисментами проявить уважение к команде города Сития и ее капитану. – тихо проговорил Софос, благодарно смотря на довольный народ.

– Rendere omaggio al mentore Ca

– Он хвалит и благодарит учителя. – продолжал переводить Софос.

– Festa aperta!

– Объявляю пиршество открытым!

– Repetio est mater studiorum! – с этими словами командир поднял кубок под ликование присутствующих. Он отпил глоток и сел.

– Не понял, что он сболтнул. – скривил губы, как оказалось, одаренный Софос. Они сели.

– Это на латыни. Он сказал: «Итак, будем веселиться». Это классическое выражение. – поведала Эрис. – Вот видите, каково это, работать в команде? Софос у нас знает их язык. А я думала, ты только венецианские ругательства успел выучить. – она улыбнулась.

– Стараюсь, стараюсь. Я постоянно в порту – гружу и выгружаю. Мне интересно общаться. Я не стесняюсь спрашивать. – ответил Софос.

– Молодец, брат! – похвалила Эрис.

Заиграла тихая музыка и все принялись за угощение. Ребята, как и требовала от них Эрис, принимали пищу сдержанно. Кроме Ахиллеса. Он не следил за собой, чем вызвал в ней отвращение. Сама Эрис до сих пор испытывала неловкость и сидела, опустив голову, ковыряясь прибором в тарелке с легким салатом. Эта противная привычка – стесняться есть в обществе, с детства и до сегодняшнего дня не покинула её. Все, что она могла себе позволить – попить прохладной воды.

Эрис смотрела на гостей. При свете факелов и свечей их глаза и губы блестели от поглощения яств. Стол был уставлен рыбой, всевозможными изощренно приготовленными морскими дарами, овощами и фруктами, пикантными салатами. Мужчины, ведя разговоры, налегали на выпивку. Упитанные женщины развязно пожирали блюда, обильно запивая вином. С каждой секундой напряжение Эрис нарастало. Она испытывала на себе неприличные взгляды. Кто все эти люди и что она тут делает? Это была ее мысль. Но тут также были и молоденькие девушки, игриво поглядывающие на ее команду. Хоть это немного разбавляло напыщенность сей репоции.

Эрис старалась не смотреть в сторону командира. Но противные глаза тянуло, как магнитом. Сколько она не пыталась отвлечься на окружающую обстановку, ни о чём другом и думать не могла.

Наконец она решилась и робко взглянула. Таррос сидел не очень далеко от нее самой на своём месте. Он сидел прямо, немного раскинувшись, что ничуть не умаляло его достойного вида. Скорее, он имел гордый и импозантный вид, нежели это были просто претенциозность и кичливость. Его уверенные движения были непринужденные, естественные, тогда как большинство окружающих создавали только ореол непосредственности и благовоспитанности. Он молча, сдержанно, но сконцентрированно и без кропотливой суеты вкушал пищу, особо не наслаждаясь вкусом. Его невозмутимость по отношению к тому, что связано с болью, голодом, лишениями, неудобствами изумляло ее. Видимо, военный образ жизни воспитывает тело и дух в равной степени, укрепляя терпение к земным испытаниям и искушениям.

Алессандро наоборот, трапезничал вольно, испытывая блаженство от каждого тщательно пережевываемого им кусочка и отвлекаясь на эмоциональные монологи.

Она неосознанно засмотрелась на Тарроса – его внешность, общий вид, телодвижения завлекли её. Командир глотнул последние капли своего питья и резко посмотрел в сторону Эрис, словно умышленно желая поймать на себе ее взгляд. Она вздрогнула и отвернулась, прикрыв лицо рукой.

– Сестра, ешь. Ты даже не притронулась к еде! – уговаривал ее добрый Георгиус. Остальные парни весело беседовали, то и дело поглядывая на улыбающихся им сеньорин.

– Я не голодна, спасибо, братец. – отрезала Эрис. Стыд накрыл ее с головой. Она даже вспотела. Ей захотелось побыстрее сбежать отсюда. Улизнуть незамеченной. Но Таррос, все время просто ждавший только знака с ее стороны, уже не сводил с нее глаз, как хищник, впиваясь ими в Эрис.

Тогда она, не потерпев такой нескромности, демонстративно встала и, стремительно продвигаясь за спинами сидящих, вышла прочь из зала.

– Что это с ней? – спросил Никон у Азариуса, но тот лишь пожал плечами.

Таррос отнюдь не был удивлен её вызывающей выходке. Он успел понять, что она далеко не простушка и не терпит фривольностей. Но обстановка и дурная мальвазия придала ему такой смелости. Он понял, что своим поведением обидел её. Алессандро продолжал непринужденно трепаться языком, капая командиру на мозги, буквально приводя его в состояние озлобленного возбуждения. Хотя бедняга всего лишь хотел развлечь вечно нервного лучшего друга.

– Таррос, ты видел? Птичке наскучило находиться в курятнике. – ухмыльнулся он.

– Я тебе говорил, чтобы ты не смел всячески комментировать Эрис. – грубо напомнил командир.

– Ты просишь невозможного. Ты же знаешь, что это не я обуздываю свой язык, а он седлает меня. – он сделал грустный вид. – И, к тому же, ты такой неразговорчивый, я просто иногда озвучиваю твои мысли. Да! – он откинулся на спинку стула, довольный собой.

– Я позволил себе лишнего. Вот она и ушла. – с грустью в голосе поделился Таррос, нахмурив брови и отведя взгляд.

– Глупости. Я видел, как эта девчонка пялилась на тебя. Не хуже твоего! Если я и принимал пищу, это не значит, что я не наблюдал.

– Ты что, действительно полагаешь, что она что-то питает ко мне? – с надеждой спросил Таррос.

– Ха! Ты смешон. Впал в ребячество… Нет, ну правда! Я обещал тебе оставить часть сегодняшних событий на потом. Считай, что это будет твоим десертом. – он загадочно улыбнулся.

– Не томи. Что ты можешь сказать мне нового, отчего мне станет сладко? Что наконец-то понял, какой ты болван? – он поднял свои брови с усмешкой в уголках губ.