Между нами война

Все собрались в столовой. Только Эрис не пришла. Она сидела у себя:

– Господи! Прошу тебя, Создатель мой, помоги мне и ребятам! Не опозорь меня. Все, чему я училась – помоги мне показать это, прошу. – из ее глаз покатились слезы. Это был решающий день.

– Эрис! – голос учителя прервал ее.

– Иду. – девушка поспешно вытерлась.

Она открыла дверь. Учитель раздобыл завтрак. Он увидел волнение своей подопечной.

– Эрис, можно?

– Конечно, входите. – она посторонилась. – Слушаю Вас. – Эрис жестом попросила Янниса присесть, а сама села поодаль от учителя.

– Эрис. Я помню тебя еще маленькой, ничего не умеющей делать, девочкой. Ты смотрела на себя в зеркало? Ты выросла.

Эрис молчала, опустив голову.

– В детстве ты не владела ни боевым искусством, ни ездой. Но у тебя были стремления, цель. Желание победить. Упрямство… Иду напролом! – он засмеялся, вытянув ладонь правой руки вперед. Эрис улыбнулась.

– А теперь ты умеешь всё. Всё. Я надеюсь, твое желание никуда не делось?

– Нет, что Вы! – она вспылила, выпрямившись в плечах.

– Ну вот, теперь узнаю тебя – лихачка и задира. Всегда доказывающая свою правоту – иди и докажи им всем, кто тут прав! Хорошо?

– Да, учитель! – Эрис улыбнулась. Её боевой дух воспрял. – Горн!

– Ешь давай и иди.

– Так точно.

Учитель вышел, а Эрис, наглухо закрыв дверь, поспешно перехватила пару кусков еды и заново накрепко перебинтовала своё женское тело. Она облачилась в свои солдатские одежды, затем надела кольчугу и нагрудник. Напялив в спешке шлем и привязав ножны, девушка выскочила из комнаты. Капитанша собрала ребят.

– Парни, братья! У нас нет их роскоши, нет их условий – но не это ли помогает нам стать сильнее? Мы максимально приближены к боевым действиям в своём же городе – городе нищих и трудяг. Я сейчас пойду и покажу, каковы мы в деле. Но мне нужна команда. Кто хочет со мной отстоять честь Ситии? Как там, Каннареджо – по-ихнему?

Все рассмеялись.

– Мы все хотим, пошли! – ответили ей дружным хором.

– Быстрее, быстрее! – она подгоняла юнцов по длинным глухим коридорам.

Они вновь вышли к плацдарму. Солнце ярко светило на огромную, умытую росой, площадку. Солдаты крепости вывели их лошадей. Каждый воин встретил любимого товарища.

– Буцефал, милый мой. – Эрис, забывшись, кинулась на шею своему вороному коню. Он был более, чем рад. Довольно фыркая, верный щипал губами шлем и руки хозяйки, одетые в толстые бычьи перчатки. Она прижалась к щеке Буцефала лицом, теребя его блестящую гриву.

– Смотри, щуплый, чтоб тебя ветром не сдуло. – этот голос командира прозвучал совсем рядом, в самый затылок Эрис. Она обернулась и увидела Тарроса с каким-то высоким загорелым офицером, видимо, только прибывшим. Спустившись со ступеней, они уже прошли мимо.

– Вот гад! – воскликнула она себе под нос, закипая от злости.

Отдали приказ "По коням!".

Быстро вскочив на лошадь и построив юниоров по двое в колонну, Эрис отправилась в столицу по широкой каменной мостовой. Ими управляли командир и офицер, за которыми держались глашатаи с горнами и сигнальные с походными друмами и свистками. После них тянулись пару сержантов, ведя за собой остальные области и крепостных солдат.

Их взору открылась замечательная картина – бесконечная водная гладь, разнизанная мелкой золотой рябью, над которой возвышался грандиозный небосвод. Две лазури: небесная, украшенная белым серебром скучковавшихся в плотные плеяды облаков и морская, рассвеченная солнечными золотыми бликами.

Свежий бриз, пригоняемый для их бодрости даже через закрытый шлем доносился до лица и обоняния Эрис. Приморские птицы зазывали друг друга на своем пронзительном языке. Буцефал бесконечно радовался – он шёл с цоконьем, высоко поднимая голени, что свидетельствовало о хорошем расположении духа умного животного. Еще пару метров и начнется земля.

Копыта коня Эрис наступили на влажный прибрежный песок. Огромные валуны создавали преграду для стремящихся волн, пресекая их с фонтанирующим брызгом. Плеск и шепот моря доносился до их слуха. Появлялась стелющаяся трава – низкая, она заносилась желтыми песчинками. Тяжелый топот коней, их пыхтение, звон железных сбруй и орудий, покашливание солдат – все смешивалось воедино.

Они проезжали мимо желтых домиков с наглухо закрытыми ставнями – скоро начнется жара, и местные спасутся от неё внутри, деля рабочий день на две части, между которыми находится дневной сон мизмери, являющийся традиционным послеобеденным отдыхом трудяг.

Но пока еще не было и полудня – тощие рыбаки возились с сетями у лодок и косились на строй рыцарей боязливым взглядом. Темно-зеленые кипарисы, выстроенные вдоль дороги, сливались в сплошную стену.

На поворотах, когда Таррос притормаживал, в просветах между деревьями виднелись уступы террас скромных, огороженных камнями, домишек и ровные ряды оливковых добротных деревьев.

Эрис заметила лошадь Тарроса – ей показалось, что за годы своей короткой жизни она не видела существа более прекрасного. Ослепительно-белый благородный, легкий и поджарый скакун – такой породы она еще не видела. На фоне остальных коней он выглядел меньше. Более сухой, но сильный и проворный. И пусть испанец Буцефал не обижается, но Эрис пообещала себе при удобном случае непременно познакомиться с конём.

Пройдя через узкие улочки, они вышли на более широкую. Эрис повернула голову – здесь была гончарная мастерская. Ее взгляд заворожила работа. Она не успела увидеть, как до этого курчавый мальчишка-подмастерье шлепнул на гончарный круг большой ком темно-красной глины. Мастер нажимал на педаль, ускоряя обороты круга, затем очень буднично накладывал на глину руки, обжимая упругий эластичный комок, и Эрис наблюдала уже то, как перед ним вырастал классической формы сосуд метровой высоты. Рядом, на солнце, подсушивались готовые к обжигу амфоры. Мальчуган поднял голову на шум, и его взгляд загорелся при виде их строя. Он стал умолять мастера улизнуть следом за ними, но тот оставался неумолим, бросив пару грубых ругательств в адрес пацана, отчего смуглёныш раскраснелся и опустил голову.

Место действий все увидели издалека. Лучшего расположения и не придумаешь. Огромный огороженный участок в людном месте – то, что было нужно. Окруженный со всех сторон дубами и платанами, залезшие на которые городская молодежь и мальчишки уподобились стаям щебечущих воробьев. Здесь не было ни шатров, ни обилия флагов – все будущие кавалеры и их наставники поместились в крепости Кандии. Большинство из них не было знатного рода – они вообще были критяне, что в это время выглядело, как нечто из рук вон выходящее. Только команда Сан Марко имела в своем составе детей богатых венецианских аристократов, которым было не чуждо и благородство – раз они решили отдать своих отроков на суровое рыцарское воспитание на чужбине вместо того, чтобы знакомить своих будущих наследников с искусством торговли и прививать им азы ростовщичества у себя дома, в Венеции. Это и было причиной высокомерия парней, которое успели заметить не только трапезничавшие с ними юнцы из Ситии, но и их капитанша Эрис, видевшая юное крыло Крепости впервые. Ей пришлись не по нраву их холеные лица и излишняя самовлюбленность, граничащая с избалованностью. К этому подмешалось осознание того, что, как оказалось, их наставником являлся сам командир Таррос. Эрис, в силу своей проницательности позволила себе полагать, что эти юноши и их предводитель не остановятся ни перед чем, лишь бы вырвать победу – уж слишком самонадеянно и гордо они выглядели. Младшие дети берут пример со старших, старшие – с отроков. Отроки – с молодых; молодые – со зрелых. И так далее… Вот и получается – замкнутый круг общепринятых принципов поведения.

Таррос остановил строй. Он спрыгнул с коня. Словно издеваясь над сержантом, командир дал распоряжение подержать жеребца за уздечку, но скакун оказался крайне строптивым. Эрис расслышала, как Таррос горделиво хвалился воспитанием, которым он наградил своего питомца.