Драконья Кровь

– Честь? Что ты знаешь о ней? Это твой повод для гордости? – дракон спрашивал презрительно, указывая на людей в клетках. Фоун уловил в его словах отголоски душевной боли. Глаза бога-зверя остановились на одной из клеток. – Нет славы в пытках детей.

Фоун повернулся. Во всех клетках было много взрослых и стариков, но лишь один ребёнок. Бледная девочка, выглядела так, словно уже мертва. В её глазах не было оживлённости и той суеты, что свойственна маленьким человекам. Тусклые, как у задохнувшейся рыбы, глаза смотрели в пол.

– Я не пытаю детей. Это противоестественно. Я рос человеком и в светоче отпечаталась заложенные в мозге неприязнь к издевательству над малышами. К счастью, существует кинра. Рано или поздно я переборю эту слабость, – пояснил лорд Зендэ. Он смотрел на ребёнка с жалостью, но это сильно отличалось от жалости в глазах дракона. Полубог из клана учёных смотрел на малышку, словно содержанка на большой сладкий торт. Очень хочется, но внутри сидит запрет – нельзя, испортишь фигуру и лишишься благосклонности «спонсора».

Дракон скривился, но не ответил. Он подошел к клетке и раздвинул прутья, словно бумажные. Металл тихо скрипнул. Отчего-то звук оказался похожим на сдавленный стон человека на операционном столе.

Никто из пленников даже не попытался выйти. Дракон взял девочку и осмотрел всё вокруг. Больше детей не было. Всё так же молча бог-зверь пошёл прочь.

«Не могу поверить! – потрясённо думал Фоун. – До драки дело так и не дошло.»

***

Инк летел на транспортном диске из лаборатории вместе с Линой. Ученая молчала, но источала удовлетворение проделанной работой. Опыт создания гибкой связи двух частей светоча прошел на удивление легко. Инк в очередной раз поразился техническим возможностям клана Зендэ. Даже внедрение двух противоположных наборов инструкций в светоч прошло успешно. Конечно, подопытный взрослый ариман в итоге умер от разрушения светоча, однако искусственно привитый «ключ» к запечатлению оказался почти идентичен тому, что много раз видел Инк у других опытных образцов. Получение полностью рабочего механизма создания слуг без летальных последствий было лишь вопросом времени.

«Полностью лояльная армия… Если бы я использовал это знание для себя, насколько мощным оружием это бы стало?»

Инк понимал, что добиться столь же значимых результатов самостоятельно было едва ли возможно. Уровень знаний Лины намного превосходил всё, что он мог представить. Любая проблема, которая возникала во время проведения опытов, решалась почти мгновенно. Инк вспомнил о Веурато. Мог ли маг крови похвастать подобным уровень понимания науки в области генетики?

«Наверное, так и есть. Иначе никто не станет его держать здесь. Я сам разберусь с этим недоумком, – думал Инк вспоминая старую поговорку смертных. – Нет человека, нет проблемы. Веурато – не перерождённый. Скорее всего, эта смерть станет для него окончательной.»

В уме возникли несколько способов убийства, но в то же время пришел глубинный страх. Инк не боялся наказания клана Зендэ, он трепетал из-за мыслей о светоче Роун. Остатки мёртвого разума его «возлюбленной» хранилась в светоче мага крови. Веурато стал саркофагом для женщины, что была в глазах Инка прекраснее всех.

«Невозможно! – Инк понимал, что убив Веурато может нанести вред и мёртвому сознанию любимой. Любая мысль об издевательстве над трупом её разума была невыносимой. Из-за вмешательства в собственный светоч его чувства к Роун становились всё сильнее день за днём. – Она – моё слабое место, как ключ запечатления у ариманов… Выходит эта “любовь по расчёту” может сделать из меня раба Веурато?»

Перспектива пугала настолько, что Инк тут же, игнорируя движение на большой высоте и находящуюся по соседству Лину, захотел уничтожить созданный в собственном сознании столп любви. Вносить изменения в конструкцию светоча – далеко не тоже самое, что работать с мозгом. Это намного сложнее и последствия куда серьёзнее. Инк попытался раз, другой, десятый – но ничего не выходило. Созданные им внутренние законы «любви к Роун» и «безжалостности к людям» частично объединились. Это слияние упрочило позицию обоих принципов. Крепость столпов не просто удвоилась – она выросла многократно. Инк был готов понести боль от разрушения конструкции, но его сил не хватало, чтобы пошатнуть внедрения, даже на самую малость.

«Если я не могу избавиться от этого чувства, то нужно убрать из головы мага крови мёртвый светоч Роун. Вот только, как это сделать тут, в маленьком мире Зендэ? Ученые могут заметить происходящее и тогда… я стану их рабом? Что если они уже увидели нить, связывающую нас с магом крови?»

Инк открыл глаза и затравленно посмотрел на стоящую рядом Лину.

– Что-то не так? – поинтересовалась ученая. – Не волнуйся, я прямо сейчас помогу тебе выбрать броню духа. Руководство по созданию артефактов стоит много баллов, но я не стану нарушать обещание. Ты – мой важный партнер на время развития проекта «Асура». Можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.

«Она действительно не способна понять, что чувствуют другие, – в этот момент Инк радовался такой особенности мышления Лины. Ему хотелось верить, что это искажение восприятия – правда, а не очередная уловка ученой. – Артефакты. Просто думай о них, Инк. С Веурато можно разобраться и позже, когда найдётся более подходящий сосуд для разума Роун. Моя прекрасная Роун…»

Любовь к мертвой девушке должна была принести Инку свободу, но теперь грозила сделать рабом.

Глава 10 Зверь плюёт на цвета чистоты

«Вот это и всё? – поражался Фоун, глядя на здание, служившее резиденцией клана Золотого дракона. – На этом закончился карательный поход?»

Воин клана Ралго не мог поверить в такую бесперспективную для его мести концовку противостояния. Дракон считал клан Зендэ слабаками, но ничего им в итоге не сделал. Фоуна очень беспокоили слова того умника-садиста.

«От кланов откупились… Старшие Ралго всегда говорили, что честь превыше всего. Быть воином – значит встречать противника лицом к лицу, открыто, не допуская никаких скрытых атак. Финты и обманные приёмы – тактика, яд и шантаж – позорные методы. И теперь они приняли откуп… потомка высших сил не тронули, а у этого дракона есть страстное желание его прибить. Очевидно, что он по какой-то причине ненавидит спрятанного здесь отпрыска богов. Ничто человеческое драконам не чуждо… И прощение за деньги, и месть вопреки решению верхушки клана. Или в клане Дракона решили позволить ему прийти… Хмм… Зачем? Почему его отпустили, если не хотели убивать сына врагов?»

Фоун не мог ответить на эти вопросы.

Золотого дракона приветствовали с радостью и напряжением на лицах.

– Как всё прошло, господин? – поинтересовался мужчина в золотистой мантии.

«Они вызвали кого-то из буфера. Выходит, готовятся к битве?»

– В Зендэ мне нагрубили, и отказались выдавать мальчишку, – бог-зверь нахмурился, но его голос звучал ровно.

– Тогда… – мужчина напрягся, – нам готовиться к бою?

– Нет, – дракон пристально посмотрел на собеседника. – Думаешь, я не знаю, чего вы боитесь? Считаешь, устрою переполох и сбегу в мир богов, оставив на всех вас гору проблем?

– Ни в коем случае! – мужчина тут же низко поклонился. Это позволило ему скрыть лицо от бога-зверя, но Фоуну снизу было прекрасно видно, насколько человек в золотой мантии шокирован и напуган. – У нас не было и мысли о подобном. Если вы пожелаете начать битву, мы тут же…

– Довольно, – бог-зверь недовольно фыркнул. – Может я и молод, но не стоит принимать меня за идиота. Я – гений клана Дракона. Думаешь, талант в боевых искусствах не имеет никакого отношения к интеллекту?

«Он гений? – поразился Фоун. Ему было прекрасно известно, кого так называют у богов. Это лица, которые способны исполнить желания своих кланов. Идеальные винтики механизма… Такие полностью соответствуют текущей стратегии развития. Своего рода джины для семей богов, рабы желаний своих “старших”. – Его могли отпустить ради удовлетворения этой блажи? Позволить ему выразить свой гнев на потомке врагов? Нет… Тогда бы дали сопровождение и быстро нашли цель…»